Половое воспитание юных пионеров

1. О плохом и хорошем в половом воспитании пионеров

В пионерской работе, как и во всякой педагогической работе над возрастом 10–16 лет, большое место занимает половое воспитание.

Половые переживания, половые интересы вызревают постепенно и начинают формироваться еще задолго до подлинной зрелости человека. Поэтому среди других сведений, которые должен получить вожатый о пионере, необходимо много внимания и времени уделить также и половому развитию пионера: надо знать методы правильного полового воспитания, применяемые в пионерработе.

Вполне естественно, что вопрос этот стал в последние годы предметом серьезной заботы для руководителей пионерработы и для массы вожатых. На местах встречаются многочисленные попытки разрешить этот вопрос. Поскольку серьезных научных указаний в этой области литературой не было дано, всякий продумывал и прорабатывал вопрос «по-своему». Понятно, что кустарная инициатива в столь сложном и ответственном деле далеко не всегда давала положительные результаты. За фактами далеко идти не придется.

Так, в гор. Т. вожатый на одном собрании своего отряда делал пионерам доклад «о половой жизни людей», «о правильном половом поведении». На протяжении своей — очевидно, не вполне разумно построенной — «лекции» он довел пионеров (по признанию очевидцев) до такого смущения, до такого стыда, что «хоть под стол лезь». Вряд ли можно ждать пользы от такого «педагогического» подхода.

В гор. А. другой вожатый, тоже из ретивых не в меру, уловив в отряде пару онанистов, принялся за резкое публичное их шельмование на собрании отряда: он и грозил, и позорил ребятишек, в итоге довел их до чрезвычайно тяжелого душевного состояния, которое угрожало перейти в нервное заболевание. К счастью, коллектив пионеров оказался умнее своего «вождя», успокоил ребятишек, поставил просветителя на место, избавив тем бедных ребятишек от глубокого нравственного потрясения.

Мало ли, однако, у нас таких вожатых, которые и не подозревают, насколько сложна зреющая половая жизнь подростка, насколько требует она чуткого, умелого к себе подхода.

Встречается и другой тип «организаторов» половых нравов среди пионеров: в гор. X. пионерорганизация, обуреваемая криво понятой будто бы «коммунистической» этикой, запретила ребятишкам танцы под страхом роста «от них» полового возбуждения. Конечно, в этом нескладном распоряжении, как и в активности двух первых вожатых, мы имеем дело с самыми хорошими намерениями; но хорошие намерения, глупо проводимые на деле, ничего, кроме вреда, не приносят.

Еще глупее вела себя учительница в гор. М., которая на просьбы пионеров рассказать им о половой жизни беспомощно расплакалась. Если работаешь с подростками, нельзя плаксиво теряться при законном их порыве узнать о главном вопросе их возраста: это либо педагогическая инвалидность, либо узколобое ханжество.

Другой учитель, дойдя на протяжении своего курса биологии до глав о размножении, отказался истолковать их перед классом: «Вы почитайте-ка сами, что там написано, потом расскажете мне, а я уже тогда и побеседую с вами». Однако школьники, прочитав указанные главы, устыдились своего стыдливого учителя и не захотели с ним беседовать по столь щекотливому… для него вопросу.

Быть может, оба последних педагога поступили разумно, убоявшись «половой беседы» с детьми. Возможно, что они, по примеру первых двух вожатых, больше повредили бы своей беседой, чем принесли бы ею пользы: в половом вопросе требуются значительное уменье, большая чуткость и тактичность. Без них действительно лучше бы своевременно помолчать. Однако и первые два «говоруна», и последние два «молчальника» удивительно похожи друг на друга своей… полной беспомощностью в области полового воспитания.

Нужно лишь помнить, что если учителя иногда ссылаются (конечно, совершенно неправильно) на то, что «их дело — учеба, а не воспитание», — пионерруководители не имеют и этого «формального» оправдания: пионерработа — в первую очередь воспитательный процесс. Нелепа, конечно, и учительская ссылка на «учебу», так как в реальной жизни нельзя оторвать учебную деятельность от воспитательной, и тот, кто не умеет воспитывать, никогда не сумеет и обучать.

Всякий работник, ответственно связанный с детьми, обязан понимать сущность полового воспитания, обязан самым внимательным образом проработать приемы правильного воздействия на развивающуюся половую жизнь детей.

О пользе такой осведомленности и такого уменья наглядно говорит ряд ярких фактов. В одном из пионеротрядов гор. М. возникло большое напряжение в связи с вспыхнувшим там внезапно острым интересом к половым вопросам. Выяснилось, что по недоразумению ребятишек водили на пошленькую пьесу, вызвавшую у них ряд законных недоумений, но при этом же много нового, притом больного любопытства. Дело осложнилось бы всерьез, если бы руководители работы в лице умного вожатого и врача-гигиениста не вмешались рядом организованных, чутких разъяснений: через короткое время напряжение исчезло, и в дальнейшем ребятишки, если у них снова прорывались сомнения, шли за помощью в свой «санпросвет».

Другой пример: юная девушка (15–16 лет), пионерка, влюбилась. Ее чувство сделалось предметом жесточайшей сатирической травли со стороны товарищей по отряду. Девушку довели бы до исступления, если бы вовремя не вмешалась вожатая. Она с чрезвычайным тактом рассказала пионерам о неуместности такой травли (беседа, конечно, шла в отсутствие жертвы), объяснила закономерность любовных чувствований, но вместе с тем дала нужные осторожные указания на нежелательность слишком раннего и слишком сгущенного любовного порыва.

И что же? Ребятишки обнаружили изумительную чуткость, оставили недавнюю жертву в покое и перешли «к текущим делам». А сама жертва? Не так давно она была отчуждена от отряда как из-за своей ранней любви, так и из-за ядовитой травли. Теперь же она по-новому связалась с отрядом, глубже сблизилась с товарищами, вросла в пионерски-комсомольские интересы, и это способствовало, кстати, побледнению ее преждевременного любовного чувства: оказалось, что и ранняя ее любовь была в основном результатом ее одиночества в отряде и школе. Меньше стало одиночества — меньше потянуло на раннюю любовь.

Как видим, умелый подход вожатой оздоровил половую атмосферу в отряде и поставил на правильный путь запутавшуюся в одиночестве девушку. Характерно, что в обоих случаях удалось не только организовать правильную половую установку в отряде, но и укрепить общую спайку пионеров, углубить работу: лучшее доказательство того, что половой вопрос в пионер-работе неразрывно связан со всеми прочими ее областями.

2. Об ошибках вожатых в области полового воспитания пионеров

Вожатые часто и не догадываются, как много вреда приносят они нечаянно, без всякого злого умысла, своими действиями в этой хрупкой и сложной области. Казалось бы, что опасного может быть в ласковости, нежности при подходе к пионерам, пионеркам? Однако в переходный возраст (а это и есть пионерский возраст, возраст перехода к половой зрелости) излишняя ласковость чрезвычайно нежелательна. Сам вожатый не замечает, как больно царапает он этой ласковостью самые чувствительные места у подростков.

Вожатый Л., работавший в отряде, где треть пионеров состояла из девочек, с изумлением заметил разброд в своем отряде, странные группировки среди детей, почувствовал, что теряет влияние над детьми. В чем дело? Оказывается, он переусердствовал со своими ласками. Особенно ласково — бессознательно, конечно, — он гладил тех ребятишек, которые были ему более симпатичны. Появилась ревность, «любимчиков» стали травить, на вожатого исподтишка посыпались сплетни.

Мальчики обвиняли его в особом пристрастии к девочкам; те наоборот заявили, что он их ненавидит, презирает, но и те и другие с одинаковым ожесточением преследовали ребятишек, пользовавшихся особым благоволением вожатого. Отряд раскололся, и вожатый должен был уйти, притом без всякой субъективной вины, так как на самом деле у него не было в отряде ни одного «полового любимчика».

Ошибка же его — конечно, непростительная — заключалась в том, что он не учел чрезвычайной напряженности в чувствованиях подростков, не знал о частой склонности подростка к ревности, подозрительности и не проявил должной и одинаковой чуткости в отношении ко всем детям: казалось бы, безобидная ласка оказалась при неуменье не менее вредной, чем в других случаях суровость.

Именно в интересах полового воспитания вожатый в своей работе должен быть непрерывно начеку. Он должен знать, что слишком часто поглаживая, похлопывая пионера другого пола, он (она) может пробудить в девочке или мальчике дремлющее, трепещущее половое чувство раньше, чем оно проснулось бы без этих лишних прикосновений.

Вожатый обязан всегда помнить, что его личное поведение является наиболее соблазнительным примером для половых переживаний пионеров. Пионеры внимательно прислушиваются к двусмысленным анекдотам и рассказам, которыми обмениваются их старшие товарищи. Их остро заинтересуют и порнографические карточки, которые они найдут в столе вожатого, и флирт, который ведет их вожатый; во что бы то ни стало они в этом вопросе будут следовать за своим «вождем».

В переходном возрасте половая область оказывается наиболее чувствительной, наиболее заражаемой, наиболее легко направляемой на плохие пути. Сколько вреда принесли выдержки из «записок вожатого», шедшие по рукам пионеров. В этих «записках» вожатый рассказывал, как он был влюблен в пионерку, и среди пионеров, читавших «записки», общественное значение пионерработы на время потускнело в сравнении с этим новым для них любовным материалом; влияние личности на подростка чрезвычайно велико и может перестроить в половом направлении самые ценные общественные установки.

3. О влиянии среды на половое развитие

Всегда следует учитывать, что чувствования подростка переключаются на половые пути чаще всего под давлением окружающей среды: не будь в ней нелепых, растлевающих влияний, подросток еще ряд лет развивался бы свободно и легко, не связанный ранними и непосильными для него половыми путами.

Сначала подростки заражаются любовной фразеологией окружающих, подражают любовному поведению взрослых, зачастую внутренне вовсе не переживая того, о чем говорят и что делают. Уже в дальнейшем, длительно настроившись на половую «словесность» и на половые «действия», они постепенно начинают действительно проникаться и внутренним содержанием того, что говорят и делают.

Стоит только посмотреть на подростка деревни. Вполне ясно, что в условиях северного и среднероссийского климата для раннего полового развития нет никаких оснований. Нет для этого оснований и в бедном хозяйственном быту нашей деревни, и в бедности деревенских впечатлений. Ведь особенно быстро развертывается половая жизнь не на севере, а под южным солнцем, не в нищете, а в сытости и холе, не в тиши захолустья, а в напряжении и грохоте больших городов.

Между тем взгляните на рядовую нашу деревню: десятилетние девчонки устраивают складчину по 50–60 коп., нанимают сообща избу для вечера, накупают орехов и сластей, зовут «на посиделки» парнишек 12–13 лет, красят себе щеки бумагой, устраивают «кадрель». Нечего и говорить, что в этих действиях сквозит одно лишь голое подражание взрослым, что в них нет еще действительного полового влечения, так же, как нет этого влечения в «лапанье» двенадцатилетних парнишек, надевших жилетки взрослых и задорно плюющих матерные ругательства.

Откуда же берется эта преждевременная половая гримаса, не столь уж редкая у нас сейчас? Из деревенского бескультурья, из обнаженности тупого и дикого деревенского быта! Дети в самые юные годы наталкиваются на открытые половые акты родителей, на «летучие браки» молодняка, на случки животных в полях и лесах и очень рано тянутся к подражанию этим «любопытным» для них действиям: играют в «тятьку и мамку», в «корову с быком» и т. д. Отсюда мост к посиделкам в 10–12 лет.

Таким же образом развивается и скотоложество у деревенских пастушат. Дело здесь не в действительном пробуждении полового влечения, но в обезьяньем подражательском гримасничанье, с которым можно и должно энергично бороться. Вовремя разъяснив ребятам недопустимость, опасность таких действий, умело перестроив интересы детей на другие пути, можно спасти массу детского здоровья и творчества.

Вожатый отряда должен четко знать, из какой среды вышли его ребята, какие половые гримасы они принесли с собой, — лишь тогда сумеет он заранее предвидеть осложнения в этой области и заблаговременно принять нужные меры.

Для сравнения возьмем половую жизнь уличных беспризорных ребятишек. Для свежего человека их половое поведение представляется необъяснимым, чудовищным: в 10–12 лет переменили нескольких «любовниц», занимаются проституцией, говорят ужасающим, порнографическим языком — прямо «исчадия ада». Между тем в хороших педагогических руках они довольно легко освобождаются от этой дикой половой нагрузки.

Оказывается, что они по преимуществу обезьянничали, копируя нравы взрослой бандитской, хулиганской, преступной среды, их окружавшей. Физиологически же они еще не вызрели для действительного врастания во все эти действия и переживания; эти «половые манеры» как бы прилипли лишь к ним, но не срослись с ними; поэтому и легко сравнительно оторвать эти привычки, если настойчиво и умело подходить к беспризорному, если дать ему хорошую среду, здоровый коллектив, мастерство, общественный интерес, почву для приложения его энергии Уродства пола — в уродствах среды.

Надо знать основные факты и закономерности в половом развитии пионерского возраста. Именно из-за невежества в этой области и возникают наиболее тяжелые ошибки вожатых по линии полового воспитания.

4. О периоде полового развития

Главная биологическая особенность пионерского возраста (11–16 лет) заключается в том, что в организме резко выпячивается работа половых желез, которые до этого периода проявляли чрезвычайно слабую активность.

Большинство неосведомленных полагает, что роль половых желез заключается главным образом в возбуждении полового влечения. На самом же деле именно в годы переходного возраста этого как раз и нет. Оформленное половое влечение в переходном возрасте проявляется лишь при болезненных условиях, если уродливые влияния среды уродуют ход развития и пробуждают половые порывы раньше времени. В нормальной же обстановке годы переходного возраста требуют работы половых желез для обслуживания самых разнообразных и ответственных нужд растущего организма.

Чем раньше появляется половое влечение, тяга к половому акту, тем хуже обслуживаются половой железой другие важнейшие нужды тела подростка. Объясняется это законом переключения энергии, те силы растущего организма, которые у подростка должны бы обратиться на цели развития, уходят на половые акты или онанизм, а потому уменьшаются в количестве и ухудшаются в качестве. Раннее половое пробуждение тем самым оказывается крайне вредным для организма в целом.

Половая железа обслуживает крупнейшие нужды организма. Она является очень крупным возбудителем для качественного совершенствования растущего головного мозга, улучшая качество нервных клеток, усиливая их работу, ускоряя и уточняя мозговую деятельность. Если мы имеем задержку в развитии половой железы, это резко отрицательно отражается на развитии мозга; человек делается более вялым, тупым, несообразительным, медлительным.

В значительной степени это же замечается, если работа половой железы слишком рано начинает тратиться на половые акты: подросток делается нервным, легко утомляется, появляется вялость и т. д., что обусловливается нелепым расхищением той силовой зарядки, которая должна бы уходить на развитие и работу мозга. Как видим, первая обязанность половой железы подростка меньше всего касается обслуживания половых актов.

Но половая железа кроме питания мозга обладает и другими чрезвычайно важными качествами: она способствует здоровому, энергичному обмену веществ в организме, она увеличивает мышечную упругость, дает прочность внутренним органам, снабжает нужной энергией растущее тело подростка.

Если нет задержки в развитии половых желез и если нет раннего расхищения их сил на половые акты, тогда мы замечаем у подростка бодрый, приподнятый тон поведения, глубокое энергичное дыхание, энергичную работу всех внутренних органов и мышц; он нормально растет, развивается, крепнет. Наоборот, при задержке развития желез или при ранних половых затратах он дышит вяло, мышцы его дряблы, устойчивости в движениях мало, замечаются расстройства пищеварения, дыхания, кровообращения и т. д. Как видим, у половой железы подростка имеются и особые назначения, вовсе не направленные на половые акты.

Педагог переходного возраста, т. е. и пионервожатый, обязан зорко следить, как бы не произошло преждевременного переключения полового химизма (химический продукт, выделяемый половыми железами внутрь организма) на пути полового акта и онанизма.

5. Закон доминанты

Как же происходит преждевременное переключение полового продукта на нежелательные пути?

Для того чтобы понять этот процесс, надо знать особый закон, разработанный ленинградским физиологом Ухтомским: закон доминанты. Доминанта в переводе на русский язык значит — господствующее в организме состояние. Закон доминанты особенно хорошо обосновывается Ухтомским на его опытах с лягушкой.

Лягушка в половой сезон (весной) отличается большим половым возбуждением, ее состояние в это время характеризуется половой доминантой. Лягушка-самец проявляет свою половую доминанту в чрезвычайно сильном «обнимательном рефлексе»: она крепко сжимает передними лапками все, что встречает на своем пути. Если во время опыта причинить этому самцу боль (колоть поверхность тела и т. д.), то обнимательный рефлекс его, оказывается, не только не уменьшается, но наоборот, нарастает, делается почти судорожным.

Как же это произошло? а вот как: раздражение нервной системы, причиненное болевым ощущением, переключилось в сторону половой доминанты и усилило ее. Таким образом, доминанта отличается особенностью поглощать в себя всякое другое возбуждение, развивающееся сейчас в центральной нервной системе. Доминанта как бы похожа на «магнит», притягивающий к себе все другие явления возбуждения в организме и усиливающийся за их счет.

Этот закон доминанты в приложении к человеку может быть подтвержден на многочисленных примерах. Школьник, одолеваемый жаждой получить приз за выносливость («доминанта честолюбия»), пытается сильным нажимом выдавить большую цифру на силовом аппарате. Ему стараются мешать, отвлекают разговором и т. д., но доминанта (стремление к призу) оказывается настолько сильной, что все эти добавочные раздражители, вместе взятые, приносят лишь пользу, вовлекаясь в доминанту и укрепляя ее. нажим оказывается более сильным, цифра выдавливается более высокая — полное сходство с болевым раздражением у лягушки, которое вместо подавления полового возбуждения (доминанты) лишь усиливает его.

Такое же явление мы видим у любящей матери. Руководимая «материнской доминантой», она и в самом глубоком сне чутко прислушивается к малейшему движению и звуку, идущему из постельки ее малютки. Грубые звуки вокруг не тревожат ее, не будят, так как не имеют отношения к ее доминанте: ведь ребенок пищит тихо, шевелится тихо. Но она просыпается немедленно, как только ребенок в постельке завозился, даже если это и не связано с сильным шумом. Наоборот, чем больше громких звуков вокруг, тем безразличнее она к ним относится в своем сне, становясь в то же время еще более чуткой к тихим звукам.

Закон доминанты имеет колоссальное значение для всякой педагогической работы. Пионервожатые должны его знать, обязаны умело его использовать.

Педагогика знает два основных вида доминант: 1) доминанты творческие, 2) доминанты паразитные, паразитические.

Пример творческой доминанты: писатель горячо готовится к новому художественному произведению. Все помыслы, весь его день, его действия, воля — все это приковано к растущему новому произведению. Все, что он видит, переживает, — все это вовлекается в русло его литературного плана и там перерабатывается. Даже если он испытывает страдания, душевную боль — это создает у него в итоге творческую радость, так как по-новому направляет его мыслительную работу, дает ей добавочную силу, насыщает его литературные планы новым материалом. Все, как видим, питает его творческую доминанту, все уходит на пути его творческой целеустремленности.

Такое же явление, но в обратном порядке, наблюдается и при паразитной, паразитирующей доминанте. Обеспеченный, ленивый, безответственный человек, не зная, куда девать свою неизрасходованную энергию, включает ее на паразитные пути, ну хотя бы на пути обжорства. Оказывается, что впечатления, испытываемые им в жизни, постепенно перерабатываются им в тягу к «жратве»: как бы повкуснее поесть, придумать еще что-нибудь новое по кухонной части, поострее, пооригинальнее. Увидит красивую картину природы, яркую пьесу, и это новое нервное возбуждение тотчас же переключается на пищевкусовые пути, заостряя, углубляя прожорливую страсть: поесть, поесть, поесть. Встретится с жизненным испытанием, натолкнется на страдание, начнет впадать в сомнение — и снова переключение, поесть, поесть, острее, новее!

Такова паразитная доминанта, чрезвычайно часто встречающаяся, между прочим, и в работе с пионерским возрастом. Выяснилось, что почти все случаи раннего развития и уродования половых влечений в переходном возрасте обусловлены работой именно паразитной доминанты.

6. Развитие половых уклонений детства

Как же это происходит? В переходном возрасте накопляется много нервного возбуждения, которое должно найти пути для своего приложения. Это нервное возбуждение питается как химическими продуктами из половых желез, так и из изменений, которые совершаются в это время в самой нервной ткани. К переходному возрасту дети обладают уже хорошо развитыми органами чувств (зрения, слуха и т. д.), достаточно крепкой мускулатурой и т. д.

Чем лучше налажена связь ребят в эти годы с окружающей действительностью, чем больше ярких впечатлений получают они в этом возрасте, чем шире открыты перед ними различные возможности для деятельности, тем лучше: накопившееся в организме возбуждение как бы просачивается в каналы активной деятельности, переключается на ценные творческие пути.

Надо помнить, что в этот период благодаря усиленным изменениям в мозгу дети отличаются особой порывистостью, стремительностью (главным образом, в возрасте 12–16 лет), что и отражается на характере их поведения. Они любят вещи, возбуждающие их воображение, связанные с усилием воли, с чувством героизма. Если дать им возможность переключать свои порывы на настойчивую, яркую работу, которая заняла бы не только их руки и глаза, но и их воображение, тогда не окажется лишней, праздной энергии, которая уходила бы на питание паразитарных доминант.

Если же у ребят этих лет жизнь, среда создали как бы закупорку их стремлений и активности, тогда богатая зарядка подростков, значительные запасы их общего возбуждения находят для себя иные, нелепые, паразитные пути, на которые и переключаются с огромным вредом для растущего подростка.

Чаще всего таким паразитным путем оказывается путь половых интересов, ранних любовно-половых влечений. Почему? Потому, что половые железы при плохом обслуживании ими мозговой, мускульной и прочей деятельности начинают энергичнее обслуживать рост половых влечений: куда же еще девать излишние, неиспользованные запасы их энергии?

При этих паразитных переключениях (паразитные доминанты) создается та же картина, которая описывалась выше при пояснениях о доминанте. Все детские порывы, ребячья стремительность, яркое воображение подростка, стремление его к высокому и сильному — все это перекрашивается по преимуществу в половые тона и начинает обслуживать половую доминанту: вместо планов о занимательных приключениях начинаются мечты о любовных домогательствах; вместо общественного героизма подросток корчит из себя «рыцаря своей возлюбленной»; вместо поисков идеала подросток ищет «даму» (или «героя») сердца.

Эта паразитная, ранняя половая доминанта не только преждевременно обостряет любовно-половые переживания, но и как бы обкрадывает все другие области развития подростка. Ведь если главные порывы, мечты, поиски уходят на любовные рельсы, тогда, конечно, тускнеет постепенно интерес к другим порывам и поискам. Естественно, что подросток, рано увлеченный «любовной проблемой», начинает со скукой относиться к другим, «нелюбовным» областям.

На общественных собраниях ему скучно, политика для него «пресна», книги занимают главным образом те, где больше говорится о «трагической» или запутанной любви, среди товарищей он отбирает главным образом тех, с кем можно пооткровенничать на любовно-половые темы. Дневники его (или альбомы у девочек) заполняются «сложными» размышлениями о любви, половом вопросе, о ней (или о нем), лирическими стихами и т. д.

Одним словом, формируется в полном смысле слова паразитная половая доминанта, которая, как «магнит», поглощает в себя все прочие интересы и действия растущего подростка, отвлекая активность и творчество от других областей.

Вот что делают среда и нелепое воспитание, если они создают закупорки для яркого нервного возбуждения подростков, если они не умеют переключать это возбуждение на полноценные пути. От закупорок — прямой путь к паразитной половой доминанте.

Что же может сделать вожатый для борьбы с этой закупоркой, для преодоления паразитной доминанты?

Главный педагогический враг полового здоровья — это неуменье воспитывать. Если семья и школа сосредоточены исключительно на формальной учебе, — это вернейший путь для быстрого роста паразитной половой доминанты подростка. Ведь голая учеба — это голая скука. Ведь мозг подростка тянется — притом законно тянется (таков возраст) — к яркому, сильному, новому. Учеба не может обеспечить ему этот материал. Здесь выступает на сцену колоссальная роль общественно-воспитательной работы.

Что недодает семья и учебная жизнь школы, — все это должно создать, восполнить общественное воспитание, т. е. в первую очередь пионердвижение.

7. Роль пионерработы в системе полового воспитания

Пионердвижение захватывает ребят в наиболее ответственный период их развития. Пионердвижение содержит в своих задачах и во веем своем материале как раз те черты, которых не хватает в семье и в шкальной учебе. Поэтому оно и должно быть главным борцом против закупорки подростков, против паразитно-полового переключения их энергии.

В самом деле, каково основное содержание пионердвижения? Каков его смысл для здорового полового воспитания?

Подросток тянется к борьбе с препятствиями, любит усилия воли, любит приключения, и в пионерской закалке, в пионерской войне с пакостями современности, в пионерских «налетах» на старый быт и т. д. скрываются огромные возможности для правильного использования (включения) энергии подростка.

Подросток любит живую активность на виду у других, тянется к дружбе, к товариществу, отличается повышенным самолюбием; именно в пионерработе, как нигде, возможны лучшие, наиболее жизненные виды коллективизма, идейно-деловой товарищеской спайки.

Если вожатые сумеют подать материалы пионерработы детям так, как это соответствует потребностям переходного возраста, тогда не останется энергии для паразитных доминант. Но как это сделать?

В сети преждевременных половых влечений попадают обыкновенно раньше всего одичавшие, одинокие дети, те ребятишки, у которых нет деловых, живых связей с товарищами, которые слишком часто, слишком много предоставлены самим себе; это способствует накоплению у них вредных мечтаний, приковывает слишком много их внимания к самым пустяковым личным переживаниям. Если есть с кем поработать, пройтись, вместе изучить что-либо интересующее, посоветоваться, дружески побеседовать, тогда нет нужды в одиноком «обсасывании» своих впечатлений, нет причин для закупорки в себе. Чем больше изоляции от коллектива, одиночества, тем ближе к раннему половому паразитизму.

Вот почему вожатый в интересах здорового полового воспитания должен раньше всего озаботиться о крепкой товарищеской спайке внутри своего отряда. Мне и другим педологам пришлось изучить ряд отрядов, неблагополучных по половой атмосфере в них, и всегда главной причиной неблагополучия оказывалась разрозненность детского коллектива.

Наоборот, если половой дебошир и дезорганизатор появлялся в отряде со спаянным коллективом, он ничего не успевал там добиваться, так как не получал у детей должного внимания к своим половым «соблазнам». Наоборот, в скором времени здоровый детский коллектив как бы «переваривал» этого застрельщика, подросток товарищески врастал в коллектив отряда и терял постепенно все свои излишние половые наросты: половая доминанта его, питавшаяся одичанием, отдала теперь свою энергию здоровому чувству товарищества (коллективистическая доминанта) и потеряла значительную часть своей силы.

Поэтому глубоко неправы те вожатые, которые, усмотрев в своем отряде половое неблагополучие, немедленно устремляют все свое внимание на «санитарно-разъяснительную» работу. Конечно, у полового просвещения имеется известная доля полезности , но без налаженного, спаянного коллектива отряда никакие разъяснительные меры толку не дадут, — наоборот, могут вызвать еще больше напряжения.

8. Коллективизм и половое воспитание

Что же именно дает детский коллективизм, коллектив пионеротряда для целей здорового полового воспитания?

Во-первых, колоссальное воспитательное значение имеет совместная работа мальчиков и девочек на общей идейно-этической почве. При формальной учебе в школе эта школьная совместность сплошь и рядом проходит поверхностно для развития ребят, так как при нашей школьной атмосфере, при неумении заинтересовать, при неумении вовлекать весь коллектив в учебную работу дети работают одиноко, без группировок, и совместность оказывается лишь технической: дети лишь сидят рядом, но не живут коллективно, не работают коллективно, — здесь нет взаимного сотрудничества и сплачивания.

В пионеротряде наоборот, именно по его специальным задачам только «сидение рядом» было бы недопустимо: главная задача пионеротряда — создать коммунистические, т. е. коллективистические установки, и вся работа, вся жизнь отряда должна строиться на этом принципе коллективизма.

При общих идейных целях, направляемых законами пионера, руководимых общей моралью, пионеры должны создать у себя миросозерцание полового равенства, при котором мысли о влюбленности, о любовно-половом удовольствии приходят гораздо позднее, проявляются гораздо мягче и не вносят потому разлада в идейно-товарищескую связь ребят. Конечно, для этого требуется хороший вожатый, умеющий крепко сплачивать пионерский коллектив.

Воспитать прочный идейно-этический коллективизм в отряде — значит создать в нем здоровую половую атмосферу. Однако одной идейностью, этикой коллектив подростков не может быть крепким. Надо, чтобы коллективизм отряда был рабочим, деловым коллективизмом: общее дело, общая работа при взаимном согласовании и сотрудничестве, при общей цели, — вот что укрепляет коллективизм отряда.

Надо добиваться, чтобы мальчики и девочки сообща продумывали цели работы, сообща планировали работу и сообща, по четкому распределению, проводили работу. Деловой коллективизм — лучший воспитатель чувства полового равенства; трудовой соучастник не вызовет лишних любовных мыслей и поползновений: для этого не будет ни праздных сил, ни пустого времени.

Ведь глаза, уши заняты впечатлениями и обязанностями совместного дела; осязание, мышцы, движения сосредоточены на совместной работе, и для глаз, для ушей, для кожи, для конечностей и т. д. не окажется свободных областей, которые ушли бы на половые впечатления и действия. Тем более, что общая жизнь и работа у всех на виду, и отвлечение в любовную сторону сейчас же будет учтено как трудовой ущерб, как отклонение товарища от совместной спланированной работы. Этот непрерывный коллективный контроль за поведением (этика пионера) является при умелой его постановке одним из лучших регуляторов здорового полового развития пионеров.

Большую роль в построении этого идейно-делового коллективизма играет также совместный лагерный быт, совместная туристика. Здесь происходит сращивание самых разнообразных бытовых интересов, исчезают остатки того полового обособления, которое существовало в школе, где не было и намека на совместность внутреннего быта.

То, что мальчики и девочки в лагерях, в экскурсии и т. д. спят порознь, не вносит воспитательного разнобоя, так как ведь и у себя в семье более взрослые братья и сестры обычно спят по разным комнатам (если технические условия позволяют).

Вырастают навыки братского отношения между обоими полами, и эти навыки являются тормозом для раннего полового развития.

Кроме единой этики, общей работы, совместного быта, коллективизм питается также и общими физкультурными мероприятиями. Дети привыкают в годы еще слабо выраженного полового чувства видеть друг друга почти открытыми, и это не вызывает у них в ранние годы подростничества той надсады, того напряжения, которое появляется впоследствии. Привычка же к полуобнаженным телам другого пола закаляет для дальнейших зрительных впечатлений, и подросток, с 10–11 лет привыкший к совместной физкультуре, позже, в 15–16 лет, будет гораздо спокойнее относиться к телу представителей другого пола, не испытывая от этого раннего и ненужного полового возбуждения.

9. Актив пионеротряда

Огромное значение для воспитания здорового пионерского коллективизма имеет актив отряда, который должен быть разумно использован вожатым. Нужно помнить, что каков будет в отряде актив, таким окажется и весь коллектив отряда. Если актив испорчен в половом отношении, это неминуемо отразится на всей половой атмосфере отряда.

Мало того: оказывается, что подростки иногда выдвигают в «активисты» именно тех ребят, которые особенно богаты «половыми доблестями»: ведь любопытство ко всему половому довольно велико у подростков, испорченных плохим воспитанием. Поэтому следует внимательно вглядываться в актив, выдвигаемый отрядом: каков он в половом отношении, нет ли среди его состава ребятишек, испорченных в половой области. Если такая испорченность вскроется, необходимо тщательно изолировать подобного «активиста» от возможного влияния его на отряд и, кроме того, внимательнейшим образом заняться его личным оздоровлением (о чем скажу дальше, в главе об индивидуальном половом воспитании).

Здоровый же актив может быть плодотворнейшим образом использован в помощь вожатому для целей нормального полового воспитания.

Как? Неужели молоденьких активистов-пионеров делать ассистентами педагога и вожатого по половому вопросу? Нет, дело обстоит не так «страшно», гораздо проще.

Надо помнить, что подросток 13–16 лет обладает горячим воображением, что он охотно строит свои жизненные мечты и планы по образцам тех «героев», которым он поклоняется. Подражательность, заражаемость в переходном возрасте очень велика, и поведение подростков обоего пола чрезвычайно во многом зависит от качеств актива, окружающего ребят. Идейная сознательность юных «вождей» побуждает и весь коллектив к ускорению своего идеологического роста. Товарищеское поведение пионерского авангарда, его взаимная чуткость, его энергия, честность являются толкачами для роста тех же качеств во всем отряде.

Надо лишь добиться того, чтобы актив не оторвался от «массы» детей, чтобы он крепко сросся со всем коллективом, чтобы он корнями вырастал из самого коллектива. Надо, чтобы дети сами выдвигали свой актив, наиболее ценных из своих товарищей, — иначе коллектив окажется «под» своим активом, будет подавлен его авторитетом. Наиболее болезненным в половом отношении оказываются те детские коллективы, которые имеют в качестве вожаков ребятишек типа «держиморды», или «сверхумницы», или «аристократа».

Подавляя детскую массу своей физической силой или своей авторитетностью, такие вожаки принижают самосознание детской массы, лишают ее чувства независимости, загоняют детскую инициативу вглубь и фактически способствуют одичанию ребятишек, т. е. толкают к росту ранней половой установки.

Принцип истинного демократизма — таков единственно допустимый принцип детского коллективизма в пионерработе, если мы действительно хотим полового здоровья ребят. Притом принцип этот должен быть обязательно принципом «двуполого демократизма»: необходимо во что бы то ни стало добиться, чтобы в активе были и мальчики, и девочки.

Преобладание среди активистов мальчиков создает в дальнейшем обособление половых лагерей: мальчики гордятся своим «привилегированным» положением («мы у власти»), а девочки обижены непризнанием их достоинств. Не только массовая совместность, но и совместное руководство, — только на этих основах родится действительное половое равноправие детства, т. е. и здоровое половое развитие.

Чем больше в отряде чувства полового неравенства, тем больше поводов не только для раздробления на «враждебные половые лагери», но и для роста ранних половых чувствований. Из ссор мальчишек с девочками родится больше раннего полового возбуждения, чем из их товарищески-дружеских связей. Надо всегда помнить этот любопытный закон, ведущий свои корни из полового неравенства всей минувшей истории человечества.

Кроме демократизации руководства и «полового равноправия» в активе необходимо также добиться в отряде сменности состава активистов. Актив не должен засиживаться долго на своих руководящих позициях. Необходима сменность детского актива: цель этого — все должны почувствовать ответственность за коллектив не только в области обычного, рядового положения в коллективе, но и в руководящей роли.

С одной стороны, это помешает «гордецам» чувствовать себя в исключительном положении активистов, с другой стороны — это подымет чувство авторитетности у низовика, который знает, что и он должен дорасти до актива.

В области полового воспитания длительное вожачество не годится для подростка — как для «вождя», так и для «массы». Для «вождя» длительность вожачества опасна тем, что создает у него преувеличенное мнение о себе, толкает его к самовлюбленности, а от самовлюбленности прямой путь к быстрому расцвету любовно-половых влечений, любовных авантюр и т. д. «Вот какой я, все меня должны любить!» Для детской же массы длительное руководство одного и того же товарища, даже если он и хорош во всех отношениях, не годится потому, что в бессменного хорошего вожака многие подростки «влюбляются»: вместо товарищеских чувств начинают питать чувства, родственные любовным (любовно-половым), и это нарушает в корне тип товарищески-пионерских отношений.

Стоит такому вожаку смешаться с массой, и эта «влюбленность» отмирает, уступая место обычному здоровому товарищескому уважению к новому хорошему активисту. Таким образом, мы видим, что коллективизм пионерработы, умело организованный, содержит в себе великолепнейшие качества, необходимые для борьбы с половой самозакупоркой подростков.

10. Товарищество и «влюбленность»

Как же, однако, отличить действительно товарищеские отношения пионеров от влюбленности их друг в друга? В этом вопросе при отсутствии опыта и при малой наблюдательности можно многое перепутать. В ряде отрядов мне приходилось отмечать эту вреднейшую путаницу.

Стоит только мальчику подружиться с девочкой, сейчас же начинают их дразнить «любовью» — парнишку называют «девчатником», девочку поздравляют с «женихом» и т. д. Вожатый и сам теряется, не имея приемов для распознавания действительного содержания этой дружбы. Такое положение, даже при вполне здоровой половой атмосфере в отряде, сильно дезорганизует взаимоотношения между полами. Появляется напряженность с обеих сторон, растет подозрительность, ровный товарищеский дух исчезает, и крепко сколоченный двуполый коллектив раздробляется.

Нелепее всего, что он раскалывается по бессмысленному поводу, без всяких объективных оснований, так как на самом деле дружба затравленных ребятишек носила в себе все черты обычного здорового товарищества.

Но бывает и другое положение, при котором вожатый прозевывает в отряде действительное зарождение половой романтики и догадывается о ней лишь тогда, когда появляются подражатели и когда любовно-половой элемент достаточно стойко проник в ребячий коллектив. Ясно, что надо уметь разбираться в оттенках ребячьих привязанностей, тем более, что и сами дети долго не отдают себе отчета в истинном содержании их новых чувствований.

Однако для всякого вдумчивого работника с детьми, если он знаком с педологией переходного возраста, это распознавание не должно встречать особых затруднений. Первой же чертой, бросающейся нам в глаза при зарождении любовной установки к товарищу, является растущий отрыв подростка от прочего состава пионерского актива.

При обычном товарищеском предпочтении замечается как раз обратное: половое обособляет от социального, если оно слишком рано развивается; действительное же товарищество сближает не только с данным товарищем, но через него и со всем широким коллективом в целом. Влюбленный ограничивает не только круг своих «избранников», но и круг интересов: общественные интересы, туристика, совместная работа — все это тускнеет в сравнении с удовольствием от пребывания вдвоем.

Мало того: избранник (или избранница) этой юной любовной установки обычно привлекает внимание «влюбленного» (или «влюбленной») не в силу общественно-творческих своих качеств, а по причине наличности в нем черт, «интимно» нравящихся «влюбленному». Наиболее напряженные чувствования переживает эта пара не в часы обострения и углубления общественных эмоций, но как раз тогда, когда эти сложные общественные эмоции не мешают им обособиться и замкнуться в себя, в узкий круг, ограниченный лишь ими двумя.

Чрезвычайно характерна для юной любви напряженная ревность, прорывающаяся зачастую гораздо резче, чем у взрослых. Подростки обычно счастливы, если их общественно-товарищеский «кумир», вожак пользуется уважением, симпатиями со стороны окружающих. Не то с «влюбленным»: он с болезненной подозрительностью вглядывается в эту «опасную» для него симпатию к его «избраннику» (или «избраннице»), со злобой выискивает вокруг своих «конкурентов», делается обидчивым, злопамятным.

В то время как другие ребятишки отряда при хороших условиях работы и быта обычно производят впечатление довольно уравновешенных, спокойных, подросток, раненный «любовью», находясь в тех же условиях, поражает нас своей нервозностью, повышенной чувствительностью, мечтательностью.

В общем для отряда и вожатого невыгодно с педагогической точки зрения, если подобный подросток, преждевременно окунувшийся в любовь, оказывается в их среде. Конечно, вожатому легче работать, если объект этой молодой любви находится на стороне, вне отряда. Тогда мы имеем дело лишь с одним «влюбленным», что не привлекает такого острого внимания других ребятишек, и, кроме того, легче воздействовать на одного, чем на двоих сразу (об индивидуальных мерах — дальше).

Чем же опасна, спросят меня, эта ранняя половая романтика? Ведь это еще не онанизм, не половой акт. Надо ли бороться с такой законной тягой подростка к любви? Вопрос уместный, и надо на него ответить.

Несчастье заключается в том, что раннее развитие любовных чувствований у подростка идет за счет обкрадывания ими других областей чувствований, лежащих в общественно-творческой сфере. Даже если у некоторых влюбленных и замечается иногда обостренная общественно-деловая активность, она содержит в себе специфический душок, легко отличимый при наблюдении: видно, что этот «герой» подталкивается желанием покорить, поразить своего «избранника», а никак не действительным внутренним интересом к тому ценному, общественному, что он делает.

Таким образом, у него рано опустошается ценнейшая часть его общественной личности, либо же она оказывается на исполнительских ролях у растущей половой области, что, конечно, совсем нежелательно. Надо хорошо знать педологию подростка для того, чтобы уяснить, как много теряет общественное воспитание от этого раннего пронизывания личности половыми элементами.

Ведь подросток благодаря особенностям своей внутренней секреции, возрастным качествам своего мозга необычайно богато вооружен именно общественно-творческими возможностями. Он насыщен сильными порывами, воображение его непрерывно творит новые планы, жаждет неизведанного, сложного, трудного. По качествам мозга подросток отличается тягой к дальнему, к широким перспективам, к высоким обобщениям, к «моральному совершенству», к героизму.

Весь этот изученный нашей педологией материал о подростке является буквально неисчерпаемым кладом для коммунистического воспитания, для пионердвижения. Ведь именно пионерское движение содержит в себе как раз все те элементы, которые органически должны врастать в особенности возраста и, с другой стороны, вырастать из этих возрастных особенностей: происходит взаимное оплодотворение.

Теперь представим себе, что все эти общественно-творческие черты, вовсе не половые черты, вдруг начинают преждевременно окрашиваться в половые цвета и поступают на службу к рано развернувшейся половой доминанте. Результат — паразитизм полового за счет общественного.

Общественные связи укорачиваются до любовно-половой привязанности, воля к борьбе извращается в «рыцарскую защиту чести возлюбленного» или в кокетливое завоевание возлюбленного, мировые перспективы и проекты суживаются до размеров «ближайшего свидания» и т. д. и т. д. Конечно, половое от этого выигрывает, так как оно приобретает не ему принадлежащее богатство (паразитная доминанта), но нужен ли этот «выигрыш» интернациональному воспитанию, пионерскому движению?!

К счастью, мы знаем объективные причины такого раннего паразитизма и должны объявить этим врагам жесточайшую войну.

Ранняя сексуальность вырастает из неуменья семьи и школы организовать и правильно включить творческие тяготения возраста, которые и переключаются на паразитарные пути. Дело пионерской работы — внести серьезнейшую поправку в это положение вещей. Конечно, не одна только пионерская работа призвана сломать и перестроить полностью все вредное из среды, окружающей ребят. Пионердвижение — только звено в социалистическом строительстве, успехи которого в конечном счете решают дело идеального коммунистического воспитания.

Однако в руках пионерского движения Союза чрезвычайно богатые возможности рационализировать рост детства и выправить половые уродства его. Многое, очень многое можно сделать даже в пределах одного пионеротряда. Вожатый должен неотступно об этом помнить.

11. Принципы подхода к половым уклонениям

Но меня вправе спросить: «Значит, правы были те вожатые и ребятишки, которые травили, клеймили позором влюбившуюся парочку пионеров? Если ранняя любовь — явление паразитное, чего же с нею церемониться?»

Вопрос этот именно в такой форме часто ставится нам педагогами и вожатыми, и ставится он нескладно, грубо-механически Ответ наш: да, ранняя любовь, ранняя половая чувствительность вредны, но давить на нее, травить ее еще опаснее, чем допускать ее. Выход в ином, и если выход этот смутит кой-кого своей сложностью, надо всегда помнить, что общественно-воспитательная работа невероятно ответственна и трудна во всех своих областях, — тем более, в половой области.

Представьте себе пионерку, которая перед отправлением в отряд часто стоит перед зеркалом, пудрится, прихорашивается, в отряде манерничает, делает «красивые» губки, щурит по-особенному «глазки», дома терроризирует родителей, требует значительной части их бюджета на наряды, завидует проституткам, так как те красиво одеваются, и т. д., и т. д. Вполне очевидно, что это не пионерка, это — классическая мещанка, в половом содержании которой пропали все признаки, все остатки общественных стремлений. Борьба наша за ее общественные переключения будет чаще всего бесплодным занятием, так как половая доминанта ее слишком разнуздалась, и общественно-воспитательную работу не на чем строить здесь.

Возьмем парнишку, который главную цель своей жизни видит в ухаживании за «барышнями», который тратит все свое свободное время на флирт, «свидания», «амуры»; большая часть его бюджета уходит на «угощения», на книги не тратит ни копейки; в своей «личности» интересуется больше всего покроем ботинок, галстука, пиджака, а в своих «общественных» выступлениях старательно «позирует», чтобы крепче понравиться женской части аудитории. Небрежен на производстве, в учебе, даже подворовывает для своих «милых».

Конечно, и здесь в области общественности — пустырь, сеять коммунизм не на чем. Такие типы чужды пионердвижению — их надо беспощадно вытравлять из среды пионеров.

Однако часто ли встречаются подобные сгущенные образцы заядлого полового мещанства? К счастью, сравнительно редко. Обычно же мы наталкиваемся на смешанные, «комбинированные» типы с двухсторонним содержанием.

С одной стороны, у этих ребят половая область начинает уже преждевременно развязываться, с другой стороны — общественные интересы, творческие вкусы их еще не притупились всерьез, еще живут, ищут пищи. Ударить по таким ребятам в целом — значит погубить и вторую, нужную нам сторону их личности. Ведь половая область очень чувствительна и часто дает самые неожиданные отзвуки при неправильном нашем подходе.

Ребятишки под нашими угрозами могут удариться в панику, заболеть неврозом, затосковать, одичают, надорвутся морально. Это — один из нежелательных исходов нашей грубости. Другой исход, обратный: ребята придут в ярость, проникнутся ненавистью к организации, будут мстить, нарочно обострят все ту же антиобщественную установку, с которой могли бы при ином нашем подходе успешно бороться.

Вожатым и вообще педагогам переходного возраста необходимо при этом учесть важнейшее обстоятельство: оказывается, что ребятишки с рано развившейся половой доминантой часто скрывают за этой «разбухшей» половой областью массу чрезвычайно ценных качеств.

Реже всего эта раздувшаяся половая доминанта обусловлена врожденным обострением половых влечений. В подавляющем же большинстве случаев она растет из богатства сил. Но богатства, не ей принадлежащего.

Чтобы создать сильные половые интересы, чтобы вложить в половую область богатую работу воображения и воли, надо предварительно обладать этой силой, богатством, волей, воображением. Если эти ценности ушли на вредные пути, это — несчастье; но надо помнить, что в накопившихся вредных привычках движущей биологической их силой все же оказывается ценная творческая энергия.

Вся беда в том, что богатая энергия эта уродливо переключилась. Но она налицо, она составляет основу личности запутавшегося подростка, и вместо того, чтобы пугаться или злиться, надо объективно подойти к этой скрытой изуродованной ценности, надо поразмыслить, как ее развязать, освободить от полового плена, снова ввести, включить в творческое русло.

Наиболее одаренные подростки при неблагоприятных условиях наиболее глубоко и запутываются, в том числе и в половых сетях. В отличие от тупых мещан и мещанок, описанных выше, эти даровитые натуры никогда не бывают самодовольно-спокойными, они всегда терзаются раздвоениями, их тянет и в общественно-творческую, и в половую области. На этом их внутреннем конфликте можно строить воспитательный подход, постепенно прикрепляя их к задачам и содержанию коммунистически-пионерской работы, часть за частью отрывая их от половых сцеплений.

Если мы грубо будем бить по ошибкам таких ребятишек, мы сыграем лишь на руку их половому уклону, по которому они покатятся уже без всякого внутреннего сопротивления. Наоборот, справившись с ними, мы в их лице получим позже самых крепких наших помощников в организации пионерработы, и в первую очередь — по линии полового оздоровления отряда, так как именно в половом они сами так недавно жестоко поплатились.

12. Искоренять ли зарождающиеся любовно-половые черты подростков

Следовательно, в подходе к половым уклонениям подростков надо быть чрезвычайно осторожными. Осторожность эта необходима сугубо: не только для того, чтобы уберечь ценности, попавшие в половой плен, но и для того, чтобы сохранит здоровые зачатки действительно нормально развивающейся любовно-половой жизни.

Разве имеем мы научное право утверждать, что всякое любовно-половое проявление подростка «незаконно», преждевременно, опасно? Разве существует такой паспортный возраст или такой четкий признак, при котором мы можем заявить, что вот в таком-то случае проявление недопустимо, в таком-то оно правомочно? Конечно, ни таких резких границ, ни резких признаков пока в науке не существует.

В действительности подросток наряду с половыми проявлениями, выросшими преждевременно, за счет других качеств, наряду с ними формирует также и начальные элементы своего дальнейшего, здорового любовно-полового содержания. Ведь эта любовная половая область возникает у него не внезапно, а нарастает постепенно.

Пока она достигнет полной зрелости, ей придется пройти ряд подготовительных стадий, где половое еще и на половое не похоже, где половые проявления еще сильно напоминают собой обычный тип детского поведения. Глушить эти хрупкие ростки зреющей любовно-половой системы человека значит вызвать тяжелый конфликт в человеческой личности. Этим мы либо грубо отбросим ее целиком в объятия половой «доминанты», либо же искусственно задержим нормальный ход полового развития, что кончится лишь тяжелым неврозом. Ни то, ни другое нам не нужно, и поэтому в подходе к подростку мы должны зорко учитывать естественные, начальные элементы растущего полового «я». В чем же они сказываются, чем они выражаются?

Я знаю отряды (очень хорошие по существу), где суровые «моральные вожаки» настойчиво требовали одинаковых костюмов для мальчиков и девочек (постоянно), настаивали на одинаковой обуви для них — «мужицких» сапогах («незачем поддразнивать нас линиями женских ног»), требовали стрижки волос девочек «по-мужицки» и т. д. Нечего и говорить, что большинства они не собрали, причем в протестантах оказались ребятишки обоих полов. Откуда такой спор?

У «моралистов» цель была: приглушить естественный процесс половой дифференциации (полового отличия) у растущих ребятишек. Оппоненты, не боясь этого законного и в общем вполне спокойно идущего процесса (если среда его не уродует), требовали тех оттенков разницы в поведении и навыках, которые, естественно, соответствовали возрастным особенностям.

Меня, пожалуй, больше смущают первые — «моралисты», так как их суровость похожа на страх соблазниться: очевидно, они действительно уже далеко зашли в своем половом развитии, и обычное товарищеское общение с другим полом дается им не без напряжения, которое они и хотят смягчить костюмными «рогатками». Более правы вторые, не боящиеся законной разницы в костюмах, поведении и пр.: очевидно, они развиваются нормально.

Более того: возможно, что этими противоестественными костюмными «запретами» мы вызвали бы именно у второй группы ненужную напряженность, добавочное любопытство, которое и послужило бы толчком к раннему появлению обостренных половых интересов.

Можно ли «запрещать» девочкам выявлять в переходном возрасте некоторую мечтательность? История человечества, история развития человеческих организмов такова, что мужчины и женщины кроме общих качеств имеют в ряде областей также и некоторые отличия. Таким отличием в переходном возрасте является у девочек повышенная в сравнении с мальчиками мечтательность. Будем ли мы высушивать, глушить эту черту? Или же осторожно направим ее на общественно-полезный путь, используя где можно, переключая где надо? Конечно, второй прием — единственно допустимый.

В итоге, развиваясь без насилия, девушка к стадии зрелости будет крепкой общественницей, но не лишится и присущих ей черт так называемой женственности.

С другой стороны, будем ли мы давить на мальчишескую манеру петушиться? Элементы хвастовства, самовыставления, «эгоцентризма» («я» в центре мира) присущи мальчику-подростку сильнее, чем девочке; это как бы является его частичным половым отличием. Тактика наша в этой области будет столь же осторожной: отвлечь от избытка, от увлечения этой тягой, разумно использовать эту тягу, направив ее на полезные цели — работу на виду, героические усилия и т. д. В итоге — общий рост личности и нормальное развитие половых качеств.

Как законны, естественны эти черты полового отличия, так же законны и элементы некоторого мягкого предпочтения, которое обнаруживают иногда подростки к товарищам другого пола. Тянет, положим, мальчика не только к мальчикам, но и к девочкам, притом к девочкам тяготение приобретает еще и добавочный оттенок, но очень мягко выраженный. И в этом влечении 15–16-летних детей нет ничего противоестественного, ничего опасного, так как начальный этап полового инстинкта именно в этой мягкой тяге и сказывается.

Надо лишь следить, чтобы не создалось устойчивого, длительного предпочтения к товарищам другого пола, чтобы не появились устойчивые избранники (-цы), так как в пионерском возрасте в подавляющем большинстве случаев такие прочные «романические» установки преждевременны, т. е. вредны.

С точки зрения развертывания возрастных элементов любовно-полового чувства в основном весь пионерский возраст можно разделить на два неравнокачественных периода.

Первая половина пионерского возраста обычно не содержит выраженных половых предпочтений у ребят, и группировки детей создаются главным образом по товарищески-деловому принципу. Если в отряде в младшей половине ребят замечаются «лагерные», «классовые» обособления мальчиков и девочек, то обычно это явление наносное и обусловлено либо влиянием одного — двух подростков, чрезмерно обостривших свои половые впечатления, либо же это явление вырастает из давления обывательской среды, не терпящей, как мы знаем, полового равноправия.

Самим детям первой половины пионерского возраста таковое половое обособление — особые предпочтения к детям другого пола — не свойственны. Это возраст, когда с чрезвычайным успехом можно провести идейно-деловые объединения детей и тем в значительной степени отдалить дальнейший прорыв избыточных, излишних половых интересов.

Вторая половина пионерского возраста получает уже несколько иные половые качества, причем в зависимости от хорошей пионерской работы первого возраста эти качества выступают и на вторую половину в смягченном виде, не выпячиваясь, не создавая сильных воспитательных затруднений…

Качества эти сказываются в слегка намечающемся напряжении при товарищах другого пола, иногда в повышенном к ним интересе, любопытстве, иногда в застенчивости или особом возбуждении в их присутствии. До окончания пионерского возраста эти нарождающиеся половые черты при нормальных условиях не оформляются резко, не создают преград для ровного товарищеского общения, не требуют устойчивой любовной привязанности к одному (-ой), не меняют качественно всего психического облика ребят, накладывая на него лишь отдельные дополнительные штрихи.

Из этих дополнительных элементов детской личности можно с успехом извлечь ценные добавочные приемы для воспитательного влияния, усилить элементы соревнования, повысить моральный самоконтроль, добиться усиленного волевого нажима и т. д., тем более, что именно эти ценные возможности заложены в самих особенностях возраста.

Повторяю и настаиваю: ни устойчивой влюбчивости, ни стойкого общего переключения на другие любовно-половые установки в возрастных качествах пионерского периода не содержится, и там, где они замечаются, — это либо наносное явление («прилипло»), либо индивидуальное исключение ранней, т. е. паразитной половой доминанты, которую следует преодолеть и переработать особыми приемами (о них дальше).

13. Общая тактика

Ответственность вожатого в отношении начальных черт полового развития детей чрезвычайно велика. Он является крупным орудием в системе воспитательных влияний на подростков. Он ближе связан с идейно-этической и повседневно-бытовой стороной ребятишек, чем школьный педагог, отделенный от детей учительской комнатой, школьной доской и школьными скамейками.

На глазах у вожатого развертываются самые разнообразные общественные, бытовые, деловые тяготения детей, и если вожатый не заметит их, не учтет, мимо него пройдет наиболее серьезная стадия детского оформления — стадия вызревания половых влечений. Вожатый должен быть всегда начеку — и не только в области своего педагогического поведения, но и в области своих лично-бытовых проявлений.

Лишь при этом условии будет обеспечена всесторонняя непрерывная органическая связь его с детьми при полном их доверии к нему во всех областях их интересов и быта. Полное взаимное доверие и уважение, полная взаимная искренность — вот основное условие, без которого в пионеротряде нельзя осуществить системы здорового полового воспитания.

В половой области наше социально-эксплуататорское наследство оставило чрезвычайно много гнили. С половой жизнью в обывательской среде, даже в среде трудящихся, связано много нелепых кривотолков, предрассудков, ханжества. Столько ложного стыда, столько нарочитого и неумелого скрывания связано в массе с половым вопросом, и эта «тайна» так цепко переплетена с самым гнусным цинизмом, с неприкрытой грязью, что ребятишки, тем более чуткие, наблюдательные подростки, стихийно запутываются, захлебываются в этом непролазном обывательском болоте.

Еще до прихода в отряд они узнают чрезвычайно много, гораздо больше, чем в силах понять, но вместе со «знанием» они усваивают и ложный стыд и привычку прятать от других (особенно от старших) свой половой «капитал». От вожатого требуется много энергии, чуткости, такта, чтобы прорвать у ребят эту плотину скрытности и половых предрассудков.

Часто преувеличивают значение специальных разъяснительных бесед по половому вопросу. Я наблюдал много отрядов и ни в одном из них не видел пользы от таких бесед, если вожатый во всех отношениях не оказывался на высоте своих обязанностей.

Беседа по половому вопросу — орудие обоюдоострое. Если она при умелой постановке содержит в себе частицы полезного, она же может всколыхнуть у ребят половую стихию, вызвать добавочное болезненно обостренное любопытство к половому, усилить их скрытность и нервозность. Не специальные «половые беседы» должен уметь вести вожатый (об этих беседах — дальше); он должен вообще уметь беседовать с ребятами.

Лишь тогда, если пионеры привыкли с интересом и уважением прислушиваться к его словам, лишь тогда, если они сами запрашивают вожатого о разнообразных своих сомнениях и злоключениях по разным областям своих дел, своей учебы, своего бытия — лишь при этих условиях полезны будут и указания его по половому вопросу.

Если вожатый ограничивает свое общение с ребятами официальными выступлениями в «плановое время», он не в силах будет проникнуть во внутренние черты повседневного быта пионеров, и поэтому все его старания вмешаться в половое оздоровление детей будут тоже бесплодны. Он должен знать все отдельные группировки в своем отряде, он должен привыкнуть беседовать с ребятами и один на один, и по трое, и в более широких коллективах, — лишь тогда сумеет он применить тот способ воздействия, который нужен для данного времени в той или иной группе.

Он должен опираться на отрядный актив, прощупывать через актив настроения всего отрядного коллектива, и все свои мероприятия ему следует проводить не «в лоб» отряда, а профильтровав их сначала через активистов и через более мелкие группы отряда. Лишь при этих предпосылках уловит он вовремя начавшиеся в отряде нежелательные «половые влияния», сумеет выявить их действительный удельный вес, найдет опорные точки для борьбы с этими «влияниями», использует для этой борьбы не только свой авторитет, но и лучшие качества всего отрядного коллектива.

Самым нелепым в тактике вожатого было бы ханжеское гримасничание в связи с половыми передрягами, возникающими в отряде. Современные юнцы знают о половом допросе достаточно много, слишком много, но знают не то и не так, как это им нужно бы; и не молчать должен вожатый в ответ на эту путаницу, по говорить! Однако как говорить?

Во всяком случае, не читать ребятам лекций по половому вопросу! Мало того: он вообще не должен беседовать с ребятами специально на половые темы! Какие бы затруднения ни возникали в отряде в половой области, ни в одном случае я не видел особой пользы от специальных выступлений вожатого на эти темы. Половые темы не должны изолироваться от прочих вопросов общественности, этики, быта, труда ребят, и без нарочитых обострений, без предварительных тревожных сигналов вожатый может и должен затрагивать среди других вопросов также и частицы полового вопроса. Конечно, с сугубой осторожностью; конечно, не занимаясь морализированием, шельмованием и пр., так как при таком подходе он лишь повредит.

Пример: девочки ссорятся с мальчиками, — разве воздержится вожатый от указаний, что коммунист должен соблюдать половое равноправие. Мальчики, пользуясь физической силой, обижают девочек: вожатый, конечно, пристыдит их, укажет, что они продолжают наследие эксплуататорской эпохи, превращая женщину в рабыню. Девочка кокетничает, мальчик ударяется «в флирт», — вожатый наедине (или через товарищей «виновного») осторожно укажет, что общественность знает другие, более ценные формы товарищеской связи.

У отдельных ребятишек после тщательного наблюдения над ними замечается онанизм, — сугубая осторожность со стороны вожатого, так как детишки особо чутки при попытках влияния на эту вредную их привычку. Лишь при особой близости вожатого к ребятенку (своего же пола!), лишь при полной его откровенности можно рискнуть на дружеские, мягкие разъяснения, без запугивания, с положительными указаниями, как бороться и т. д.

Во всяком случае, вмешательство в непосредственные половые проявления ребят допустимо для вожатого лишь в тех случаях, если он прошел предварительную педолого-педагогическую выучку по этому вопросу, получил разрешение на это от осведомленных лиц. Лучше всего привлекать всегда в подобных обстоятельствах врача-педолога или умелого педагога-биолога.

Ни при каких условиях вожатый не имеет права устраивать в отряде «бум» по поводу вскрывшихся половых недоразумений. Публичное, массовое обсуждение на отряде этих недоразумений под руководством вожатого совершенно недопустимо. Надо преодолевать путаницу в зародыше, наедине с одним — двумя ребятами, опираясь на лучших активистов, о которых знаешь, что они безупречны в половом отношении. Такая система мер дает всегда великолепные результаты, конечно, при условии, что вожатый крепко сросся с ребячьим коллективом и внушает к себе уважение, симпатию.

Без этих условий он не смеет вообще вмешиваться в половую путаницу у детей, так как кроме вреда ничего не даст этим «смелым» налетом (пример вожатого из Т. в начале этой книжки).

Можно твердо высказать следующую формулу, характеризующую роль вожатого в построении половой атмосферы отряда: если вожатый проводит в отряде работу уже длительный срок, в таком случае половая путаница в данном отряде обратно пропорциональна хорошим общественно-воспитательным качествам вожатого.

Будучи организатором коллективизма ребят, организатором их быта, руководителем их этического роста, вожатый больше всего может повредить в половой области, но он же в силах создать и атмосферу наилучшего полового благополучия. Вот почему частая смена вожатых крайне вредна, даже опасна для быта и работы отряда. Войти заново во все области жизни отряда, сблизиться с пионерами, добиться их доверия, создать из своего поведения этический образец для ребят — все это в несколько недель не осуществишь; без этого же, как мы видели, построить здоровое половое воспитание нельзя.

Всякая смена вожатого, проведенная внезапно, в разгар работы, дезорганизует атмосферу отряда, создает новые детские группировки и в чрезвычайной степени осложняет руководство.

Не менее вредна и частая смена ребят, входящих в состав отряда. Чем крепче и длительнее сблизились дети обоих полов между собою, тем меньше опасностей прорыва в отряде половых проявлений. Новые же дети, еще не связанные идейными и бытовыми нитями со старым составом отряда, среди других дезорганизующих моментов вносят также и толчки для возникновения полового любопытства.

Дело в том, что половое любопытство подростков адресуется чаще всего новым людям, с которыми они впервые сталкиваются; к прежним же своим знакомым вырабатывается у них нечто вроде «полового иммунитета», нейтралитета, невосприимчивости, так как, всесторонне изучив своих давних приятелей (-льниц), они там не имеют особой возможности натолкнуться на неожиданные для них и острые впечатления. Между тем эта неожиданность, новизна в столкновениях с товарищами другого пола является часто поводом для возникновения и развития половых чувствований: наиболее сильные «влюбленности», самые сложные «романы» подростков чаще всего адресуются «новеньким».

Вот почему одна из серьезных забот руководителей пионер-работы должна быть связана с обеспечением длительного вожатого и устойчивости подавляющей части состава отряда. Забота эта — в прямых интересах полового воспитания.

С этой же точки зрения необходимо стремиться комплектовать отряд из ребятишек родителей одного предприятия, учреждения и т. д., причем это служебное единство родителей должно быть не формальным, но должно быть связано с жительством их на одной территории, с общими их бытовыми условиями и т. д. Дети таких отрядов давно знают друг друга, сблизились, и нежелательных элементов острой новизны в подобных отрядах бывает гораздо меньше.

Наоборот, пестрые отряды, составленные из взаимно незнакомых ребятишек, случайно объединившихся в отряде по причинам технического удобства, оказываются обычно наиболее уязвимыми в половом отношении.

14. Пионерские лагери

Чрезвычайно серьезное значение для полового воспитания пионеров имеют летние лагери. Мнения педологов и педагогов по вопросу о значении этих лагерей не отличаются единодушием.

Одни отстаивают ценность лагерей для целей правильного совместного полового воспитания, другие заявляют, что летние совместные лагери, наоборот, развязывают детские половые порывы и создают ряд тормозов для правильного дальнейшего полового развития. Каковы же мотивы второй критической группы?

В основном они сводятся к следующему. Летом, — говорят противники лагерей, — особенно сильно выявляются процессы начального полового возбуждения у подростков, так как солнце, движения и пр. усиливают общее возбуждение и перенаправляют это общее возбуждение на половые пути. Кроме того, — говорят эти педагоги, — половой инстинкт животных, т. е. и человека, прорывается особенно сильно в весенне-летний сезон: «половой ритм в природе». Отсюда вывод: летом надо особо внимательно оберегать подростков от «половых соблазнов», т. е. от впечатлений, могущих вызвать у них половое напряжение, половое любопытство с прочими, вытекающими из этого последствиями.

Между тем, — продолжают противники совместных пионерлагерей, — именно летнее совместное времяпровождение детей в лагерях особенно богато этими соблазнами. Дети часто соприкасаются друг с другом телами, дети ходят на виду полуобнаженными, дети — нагие — сталкиваются на купанье, у речки и т. д., и т. д.

Как видим, доводы эти очень ответственны и требуют внимательнейшего анализа. К счастью, они построены на неправильном основании, и мы имеем все научные права на энергичную дальнейшую защиту совместных пионерлагерей.

Действительно, в отдельных лагерях могут развернуться те нежелательные явления, о которых заявляют наши критики. Но что это за лагери! Это как раз те пионерколлективы, которые вообще должны быть свернуты из-за их скверных качеств. Если детский коллектив в лагерях не спаян прочными товарищескими связями, если в лагерных отрядах плохо налажена работа, — дрянная дисциплина, нет четкого плана, нет здоровой моральной и трудовой атмосферы, — да, в таких коллективах именно летом велика опасность переключения неорганизованной детской активности на половые пути.

Ведь дети там, в подобных «коллективах», разобщены, группируются по случайным причинам, по прихоти, дичают, замыкаются каждый в свой особый мир, и это открывает возможности для раннего пробуждения массы нежелательных ощущений, т. е. в данном случае — половых впечатлений, на которых ребята и сосредоточиваются.

Надо гнать в шею дрянных вожатых из подобных лагерей и, если нельзя быстро оздоровить лагерь, необходимо скорее либо расслоить его состав по другим, крепким лагерям, либо разослать ребятишек по домам.

Совсем не то мы видим в хорошо поставленных лагерях. Именно лето, именно открытый, совместный быт, труд и т. д. открывают в таких хороших лагерных коллективах великолепнейшие пути для глубокого полового оздоровления детей. Подросток ведь еще не созрел для оформления половых впечатлений и порывов, и при правильной организации среды, работы, быта летняя обстановка не наводит его на половое, но, наоборот, отводит его от полового.

Что является лучшим переключающим средством для подростка? Что лучше всего отвлекает подростка от половых возбуждений? Что лучше всего наталкивает активность подростка на полезные, т. е. внеполовые пути? Как раз то, что в изобилии мы находим в хорошо поставленных пионерлагерях!

В летних лагерях необозримое поле для разнообразных двигательных процессов — это во-первых. Движения организованные (гимнастика, купанье, спорт, физическая работа) и неорганизованные (прогулки, экскурсии, игры) дают огромный материал для переключения возбужденной зарядки подростков в мышечный их аппарат. Богатство природных впечатлений (картины леса, гор, рек, яркие краски, смена видов, форм, линий) насыщает непрерывным и сложным питанием органы чувств подростков, требует мозговой переработки этих впечатлений и не оставляет места и времени для сосредоточения на слабых половых ощущениях, идущих изнутри тела. Это во-вторых.

Непрерывная и глубокая общность детей обоих полов по всем вопросам быта и работы: совместные заботы о столе, о чистоте помещений, о гигиене лагеря, о выполнении единого плана по обслуживанию лагеря, по общественно-полезной работе, по исследовательским заданиям и т. д. Могучий, быстрый рост исследовательских материалов мозга: богатейшие приобретения от экскурсий, от постоянного соприкосновения с природой, от непосредственного ознакомления с социологией и экономикой района, с бытом жителей и т. д., и т. д.

Таким образом, мы видим, что лагерное дело энергично, постоянно включает буквально все области детского организма и детской психики (движения, органы чувств, исследовательская деятельность, бытовая и трудовая озабоченность и т. д.). Где тут найти место и силы еще и для половых включений, тем более, что именно совместность ребят до краев насыщена богатейшими, разнообразнейшими впечатлениями?

Половое раздражение из такой совместности родиться не должно. На таком благодарном фоне совместное «полуобнажена» не только не играет возбуждающей роли, но наоборот, служит для нейтрализации, для смягчения полового возбуждения: при наличности всех перечисленных мною включений полуобнаженное тело сотрудника (-цы) превращается в привычную рабочую обстановку, затрагивающую внимание не больше, чем прочее деловое окружение лагерного быта.

Из наших доводов явствует, что мы не имеем права отвлеченно судить о полезности или вредности летних лагерей для полового развития: вопрос этот необходимо ставить лишь в применении к конкретным качествам данного пионерколлектива. При этом необходимо еще отметить, что ряд городских плохо слаженных пионеротрядов, оказываясь в лагерях, приобретает там ценнейшие свойства, в том числе и по линии полового оздоровления: лишнее доказательство того, что хорошая организация лагерного коллектива является основным условием правильного полового воспитания летом. Главная и самая тяжелая работа в этой области лежит, конечно, на вожатых.

15. Наблюдения над половыми проявлениями

Для того чтобы установить, имеются ли в отряде нежелательные половые проявления, необходимо провести несколько раз выборочное, систематическое наблюдение в этом направлении. Как коллектив, неблагополучный в половом отношении, так и отдельные ребята, пострадавшие в своем половом развитии, выявляют ряд признаков, которые при специальном наблюдении ускользнуть не могут.

Детские группы, сексуально растревоженные, более возбудимы, чем обычные коллективы. Они несколько обособлены от других групп, делаются скрытными — дети таких групп одевают на свои рожицы маски «таинственности». Эти группы менее дисциплинированы в общественно-групповых вопросах отрядной жизни, но соблюдают зато собственную внутреннюю дисциплину, связанную с настойчивым укрыванием своей «тайны» от непрошеных влияний. Эти группы выделяют наибольшее число нервных ребят, болезненно самолюбивых, легко утомляющихся при обычной для пионеров нагрузке.

Болезненно обстоит в этих группах и с проблемой вожачества, так как во главе сексуальной группы обычно стоит подросток, отличающийся не столько общественно-полезными умениями, сколько способностью «потрафить» на половые вкусы ребят: «спец» по половой ругани, по порнографическим анекдотам, особо богатый по пережитым им половым впечатлениям и тем особенно опасный по тем развращающим советам, которые он преподносит неопытным в этой области ребятам.

Среди девочек половой «застрельщицей», конечно, оказывается не столь развращенный тип, но и ее роль достаточно вредна: это организаторша ранней девичьей сентиментальности, проливающая обильные слезы над трагическими «любовями», описанными в бульварных романах и буржуазных кинофильмах; это — сочинительница скверных любовно-лирических стишков с «классическими» рисунками в виде ангелочков и пронизанных стрелой сердец; разве такие альбомчики, стишки и «поэтессы» не встречаются сейчас и в среде пионеров?

«Коноводы» таких половых группировок и самые группировки должны быть взяты под особое влияние и в случае нужды переведены даже в другие коллективы (в одиночку, конечно).

Среди уродливых половых проявлений кроме онанизма чаще всего приходится наталкиваться на любовь к половому цинизму: тяга к порнографическим словечкам и анекдотам, страсть к половым надписям и вульгарным рисункам на половые темы, которыми так испещрены уборные и стены школьных помещений; стремление обнажать свои половые органы, говорить о них и т. д. Все эти проявления цинизма носят название эксгибиционизма, т. е. половой самодемонстрации, при которой подросток чувствует удовольствие оттого, что выпячивает себя в качестве полового «героя».

Не менее вредна и другая разновидность половых отклонений у подростков — разновидность, выражающаяся в особой тяге к истязанию других ребят. Раннее развязывание половых влечений, почти всегда у мальчиков, проявляется иногда в особом удовольствии, испытываемом ими при боли, наносимой другому. В этом отклонении сказывается возврат к первобытному половому инстинкту доисторического мужчины, который брал обычно женщину насилием (оглушив предварительно дубиной) и для которого в этом насилии, в этом истязании подруги постепенно оформился особый вид удовольствия.

У подростков эта истязательская установка, обычно без должного педагогического наблюдения, не учитывается как половая: «Ну, дебошир, ну, шалит, забияка» и т. д. На самом же деле она чаще всего является именно скрытым половым уродством, и поэтому следует зорко следить за ее проявлениями и дальнейшим развитием: подростки, больно дерущие девочек за косы, «взасос» щиплющие девочек, особенно охочие на крепкий мордобой, и т. д. и т. д. — именно эти подростки подозрительны в половом отношении.

Внимание вожатых должно быть направлено и на детские игры, в состав которых также может закрасться скрытый половой элемент: поездки верхом по перилам, езда верхом друг на друге часто привлекают к себе сопутствующим раздражением половых органов; сюда же следует отнести и некоторые виды борьбы, связанные с слишком тесными, судорожными объятиями. Некоторые виды игровых «растираний» относятся к этой же категории: растирание, подчас до боли, кожи, поясницы, ягодиц и т. д. друг у друга, часто повторяющиеся удары по зубам («по взаимному соглашению») и т. д. — все это может оказаться иногда раздражением кожной, губной и других половых участков.

Однако в мою задачу не входит сейчас детальный перечень всех половых уклонений в переходном возрасте: я даю лишь общий к ним подход. За подробностями же отсылаю к моей книге «Половое воспитание», все материалы которой могут быть полностью использованы для пионерской работы.

16. Закалка, тренировка

В составе задач и методов пионердвижения, как указывалось уже выше (гл. 7), имеются великолепные условия для проведения здорового полового воспитания. Сейчас специально остановлюсь на значении закалки, тренировки, дисциплины.

Пионерработа должна воспитать закаленного борца, приспособленного к различным трудностям жизни, дисциплинированного в коллективе. Между тем ранняя половая чувствительность чаще всего обусловлена именно недостатком этой закалки и дисциплины. Сексуально возбужденные ребята отличаются повышенной рефлекторностью, т. е. ослабленной способностью сдерживать, тормозить свои проявления, в том числе и половые проявления.

В наиболее ответственной части их мозга — в мозговой коре — плохо развиты так называемые тормозные процессы. Если бы с помощью воспитательных воздействий нам удалось укрепить общие тормозные качества мозга, это немедленно целебнейшим, смягчающим образом отразилось бы и на половой перевозбудимости ребят. К счастью, именно в содержании пионерработы имеются области, обильные наиболее ценными тормозными влияниями.

Тренировка с помощью физкультуры, закалка на трудовых процессах — требование во что бы то ни стало доводить работу до конца, четкая планировка работы — все это в итоге превращается в усиление сдерживающих, организующих, тормозящих качеств мозга. Если вся атмосфера отряда требует выдержки, планировки в поведении ребят — это организует все процессы мозга, уменьшает его рефлекторную чувствительность, т. е. уменьшает и его податливость на излишние половые раздражения.

Любопытно, что общая тренировка не требует специальных мер для особой тренировки в половой области, чем сильно облегчается задача вожатого: ведь вожатому гораздо легче руководить общетренировочными мерами, чем особо вмешиваться в такую тонкую и запутанную область, какой является половая жизнь подростка.

Возьмем в обоснование этого положения пример из обычной отрядной практики. В отряд заново является подросток из школы с явлениями повышенной половой возбудимости. Подросток этот — большой индивидуалист, жил в обособленной семье, привык к анархическому быту, к своеволию в работе, к праздной мечтательности. В хорошо сколоченном отряде он быстро «переваривается». Для его морального состояния важно заслужить уважение товарищей, добиться идейной авторитетности (он самолюбив). Для его тяги к активности представляют большой интерес общественно-полезные работы, проводимые отрядом, и т. д. Одним словом, он вливается в отряд и буквально перерождается.

Планировка, организация, дисциплина крепко врастают в его навыки, он становится сосредоточеннее, спокойнее, сдерживается даже в наиболее возбуждающих обстоятельствах. Самое любопытное для нас в том, что никто за весь этот период не занимался специально его половой жизнью, которая как бы оказалась вне внимания вожатого и детколлектива. Между тем, к изумлению вожатого, родителей, учителей, через некоторое время все половые проявления мальчика куда-то стушевались, пропали.

Как же это произошло? Во-первых, путем переключения той энергии, которая прежде поглощалась половым интересом, на другие полезные интересы. Во-вторых, путем роста общей самоорганизации, т. е. путем организации мозга, путем укрепления тормозных качеств мозга, что ведет к усилению борьбы мозга со всякими вредными возбуждениями, в том числе и с ранне-половым возбуждением.

Второй пусть представляет здесь для нас сугубое значение в связи с особой ролью, которую играет именно в пионерработе принцип закалки и дисциплины. Этот важнейший закон, закон переключения сдерживающей способности мозга, должен всегда помнить и непрерывно использовать каждый вожатый для целей полового воспитания.

Для лучшего уяснения этого закона приведу еще иллюстрацию. Зябкий подросток тренируется с помощью прохладных обтираний, прохладных воздушных ванн и т. д. (конечно, под наблюдением врача) с целью приучить его к различным суровым тепловым условиям; задача у него — понизить его чувствительность на холод, развить в этой области (в соответственном участке мозга, связанном с ощущением холода) крепкие тормозные свойства.

Вначале ребятенку приходится туго: дыхание и пульс ускоряются, цвет кожи выравнивается медленно, процедура закалки утомляет. Однако проходит некоторое время — и гораздо более прохладная температура, оказывается, вызывает у ребенка уже совсем мягкую реакцию: пульс и дыхание гораздо медленнее, чем два месяца назад при более теплой температуре и т. д. Это значит, что тормозное качество на холод мы построили.

Но этого мало. При дальнейшем наблюдении выясняется, что наш клиент получил еще «бесплатное приложение» к итогам своей тренировки: оказывается, что он закалился и в отношении к боли. Дело в том, что перед «холодной» закалкой он отличался резкой чувствительностью не только к прохладе, но и к боли: легкое болевое раздражение вызывало у него судорожные движения, расширение зрачков, сильное ускорение пульса и дыхания и т. д. Тренировали же мы его, как помнит читатель, только в отношении холода, болью его мы не интересовались, болевой закалкой его мы не занимались. Между тем ребенок внезапно оказывается «героем» и по линии боли: даже значительное болевое раздражение не вызывает у него той реакции, которая бывала прежде и при пустяковой боли.

В чем же дело? Как возникло это «чудо»? Оно объясняется действием закона «переключения тормозов», «переключения сдерживающей способности мозга»: закалка к холоду переключилась и на «болевые» участки мозга, дав там без специальных усилий и болевую выдержку, «тормоза на боль». Но и этого еще мало. «Бесплатное приложение» переключилось и на другие качества мальчика. Рядом с зябкостью и обостренной болевой чувствительностью у него прежде уживалась повышенная половая возбудимость: половая мечтательность, тяга к онанизму и т. д. После приучения к холоду сильно смягчилась, оздоровилась и эта область.

Таким образом, мы видим, что система тормозов органически связана по всем областям поведения, и тренирующее воздействие на одну ослабленную область (хотя бы тепловую), закрепляясь, переключается постепенно и на другие хрупкие участки (болевой, половой и пр.), создавая прочные общие качества: общую выдержку, общую способность ограничивать свое возбуждение, способность организовать свое возбуждение.

Лучшими воспитателями полового здоровья в пионерработе является, таким образом, не специальное половое просвещение, не особая «половая закалка», но весь обиход отряда: жесткий план работы, стойкий режим дня, строгий учет проделанного, календарные сроки заданий, крепкая коллективная дисциплина и коллективная ответственность, правильные приемы физкультуры, четкие приемы рабочих процессов и т. д. Эта общая организация является лучшим организатором всего растущего мозга и злейшим врагом паразитных половых установок.

Всякая доведенная до конца работа — это новое звено в тормозной цепи, новый этап в росте полового здоровья. Общая тренировка, общая закалка, общая дисциплина одновременно являются и половой закалкой, половой самодисциплиной. Выше (гл. 5) мы слышали о переключении активностей, сейчас же мы узнали о не менее важной системе переключений — о переключении тормозов.

В пионерработе — великолепные условия и для первой, и для второй системы. Расхлябанный отряд — злейший дезорганизатор полового развития пионеров.

Сейчас своевременно вспомнить и о первой системе переключений — о переключении активностей. Я указывал уже в 7 главе, что пионердвижение содержит в своих задачах и методах великолепные материалы для отвлечения интересов от полового сектора, для включения всей богатой энергии подростка на пути общественности и творчества. Все это правильно, все это хорошо, все это и делается в нормальных, обычных условиях, но как же это осуществить? Как организовать эту методику переключений, если в отряд включились ребятишки, уже испорченные в половом отношении?

В особенности важно знать, как провести эти переключения, если детишки «портились» исподволь, незаметно для вожатого и если их отклонения вскрылись неожиданно. Очевидно, несмотря на хорошую атмосферу всего отряда в целом, что-то недоставало в ней для выправления именно этих запутавшихся подростков. Очевидно, требуется какая-то добавка, какая-то индивидуальная поправка в подходе именно к этим ребятишкам.

Если испорчено большинство отряда, ясно, что червоточина скрыта во всей системе работы, и всю ее надо перестроить, либо же влить отряд по частям в другие коллективы. Но если испорчены единицы, об индивидуальных поправках, об индивидуальном подходе к переключениям надо подумать основательно.

Конечно, легче удалить трудных ребятишек из отряда и тем разгрузить себя от дополнительных методических размышлений; но это не ответственное разрешение вопроса, тем более, что, как я говорил уже (гл. 6), очень часто среди «половых трудняков» скрываются даровитейшие личности, способные дать при оздоровлении большие ценности для отряда.

17. О методике переключений

Индивидуальные «поправки» строятся преимущественно по следующему принципу: в самом типе детского полового отклонения в замаскированном виде скрывается ценное качество, на котором следует строить переключающую работу. В самом деле, проведем так называемый структурный анализ хотя бы такого частого полового отклонения, как эксгибиционизм (гл. 15). Подросток находит особое удовольствие в половых грубостях, половых рисунках, анекдотах, в показывании половых органов и т. д. Не надо думать, будто этот тип полового уклонения объясняется простым влиянием окружающей хулиганщины на подростка.

Во-первых, эти явления часто развиваются и без всякого хулиганского окружения; во-вторых, даже при хулиганской «педагогике» ими заражаются далеко не все ребята. Склонность именно к такой «публикации» своих половых переживаний, к всенародному их демонстрированию имеет свои первичные корни не в половых чувствованиях, а в своеобразной общественной установке свихнувшихся ребят.

Оказывается, что этот ребятенок отличается особой обостренностью своего общественного «я»: его всегда тянуло быть на виду, выпячиваться на глазах других, хвастнуть, выделиться среди прочих чем-нибудь необычным, новым. Он и «остроумничал», и «позировал», и прорывался наглостями, и грубил — одним словом, завоевывал свой оригинальный «общественный» авторитет всеми «доступными» ему способами. Неудивительно, если в период полового развития его «рекламные» материалы пополнялись преимущественно наиболее злободневными для подростка вкладами — «половой энциклопедией», которая и была пущена в общественный оборот с чрезвычайным усердием.

Очевидно, этого полового грубияна приходится в первую голову рассматривать не как полового путаника, а как общественно искривленного, и методику переключений надо в первую очередь бросить на общественные его установки; перестроив их, отраженно мы снимем нелепую накипь и с половых проявлений.

Надо выяснить, какие обстоятельства еще задолго до половой путаницы оторвали ребенка от нормальной общественной позиции и бросили его в условия нелепого «саморекламаторства». Надо предоставить ему возможность полноценно, не искривленно, энергично проявлять себя на глазах детской общественности: вожачество в том или ином деле, организация журнала, коллективного выступления, сценической постановки, агитационно-пропагандистские выступления и т. д.

Поскольку он рвался именно к активности на виду, эту тягу надо использовать целесообразно, а вовсе не гнать, дать ей общественно-ценное направление, переключить ее на творческие пути. Таким образом подросток получит выход для своих внутренних порывов, и этот выход окажется полезным как для роста его личности, так и для детской общественности. Мало того, удовлетворив в здоровых условиях эту тягу, он потеряет вкус к включению ее на половые пути, и «половое саморекламаторство» исчезнет даже без особых стараний с нашей стороны! Для него попросту не останется движущих сил.

Вместе с этим в дальнейшем исчезнет и страсть к рекламе вообще, так как общественная работа сама по себе насытит подростка полностью, без нужды в хвастовстве.

В мою задачу здесь не входят детальные указания, как следует проводить индивидуальное переключение в каждом отдельном случае: я даю лишь иллюстрации к основной установке в этом вопросе, за подробностями же и частностями снова направляю к своей книге «Половое воспитание».

Во всяком случае, из приведенного ясно, что для индивидуальной переработки «половой путаницы» вожатый должен глубоко сблизиться с ребятенком, добиться его доверия и откровенности, уяснить его прошлое и лишь после этого приступить к педагогической перестройке изъяна. Дело трудное, но дающее богатые всходы, так как под большой половой путаницей чаще всего кроется плохо направленное большое творческое богатство-, богатство это плохо включилось, надо его переключить. Именно в пионерработе удобнее всего провести такое переключение.

18. Пионерская целеустремленность

Опыт изучения пионерработы показывает, что наиболее сознательные пионеры, глубже проникшиеся идеями пионердвижения, обычно реже проявляют черты полового неустройства. Это соотношение между половым развитием и пионерской сознательностью, пионерской целеустремленностью требует к себе напряженнейшего внимания.

Как могут миросозерцание, сознание, психика влиять на такой могущественный и древний инстинкт, каким является половой инстинкт? Уяснить «механику» этого соотношения вожатые обязаны — иначе они не используют всех своих возможностей в области полового воспитания.

Вследствие научной неосведомленности в половом вопросе многие и до сих пор полагают, что половой инстинкт представляет собою изолированную, отгороженную область организма, не зависящую от душевной жизни, от мозговой коры и, наоборот, подавляющую собою мозговую кору. Эти соображения сейчас научно устарели и являются зоологическим подходом к человеку, подходом, при котором забывают чрезвычайную мозговую сложность человека, резко отличающую его от прочих животных.

На самом же деле по мере усложнения социальной среды растет и значение мозговой коры для всей жизни человеческого организма, т. е. и для половой его жизни. Половая жизнь тесно переплетается со всем человеческим опытом, со всеми навыками и вкусами человека, со всеми его целеустремлениями.

Человек по социальным условиям, влиявшим на него в детстве и юности, может получить с ранних лет ту или иную общественную направленность, любовь к той или другой области знания и труда, определенное содержание своих жизненных интересов (следы в мозговой коре — условные рефлексы). По мере роста его половых проявлений весь этот общественный, исследовательский, трудовой, идейный «капитал» окружат собою, обволакивает собою растущие половые влечения человека, пронизывает их собою и дает им соответствующее направление.

Чем ярче и сильнее выражены у растущего человека его общественные и прочие «корковые» интересы, тем сильнее подчинена половая жизнь общественно-идейному, моральному регулятору: его не так потянет на онанизм и ранние половые акты, он сумеет справиться со своей ревностью и любовно-половой неудачей, вовремя заберет себя в руки, отвлечется, т. е. «переключится, организуется». Особенно сильно вооружены этим «корковым регулятором» те люди, которые обладают целостным миросозерцанием, могучей идейной целеустремленностью.

В применении к психологии и физиологии устойчивое целостное миросозерцание, мощная идейная целеустремленность имеют колоссальное значение. Человек, воспитанный (и воспитавший себя) в плане коммунистического мировоззрения, оказывается чрезвычайно забронированным в области всех своих мозговых процессов, т. е. в области борьбы мозга с ненужными проявлениями.

Устойчивый коммунист непрерывно связан со всем окружающим его миром, всегда начеку, зорко учитывает все происходящее, связывает части в целое, следит за появлением и развитием нового, контролирует, борется, всегда стремится вперед. Мозговые процессы его концентрированы, целенаправлены, объединены устойчивой системой, противостоят всяким сторонним отвлечениям, причем работа эта идет по линии коллектива (мировой пролетариат, компартия) и вместе с коллективом.

Этот целостный, сосредоточенный мозговой «аппарат» оказывается великолепной защитой от ненужных, излишних соблазнов, для которых не будет места в мозгу, насыщенном ценным содержанием, и не хватит сил, включенных здесь полностью на полезное дело.

Обычно люди, шаткие в бытовом отношении, падкие на различные бытовые соблазны (половые, водка, карты и т. д.), оказываются недоразвитыми или разложившимися в области своей классовой целеустремленности: теряя классовую установку, они как бы теряют в организме сопротивляемость к мелким соблазнам, которые прежде быстро переваривались в могучем «котле» их идейной прочности, их «корковой монолитности».

Так обстоит и у взрослого человека, а тем более у подростка. Ведь вопросы идеи, этики, установка на бой, справедливость, героизм — все это является господствующей установкой самой природы переходного, т. е. пионерского возраста. Пионерская целеустремленность тем самым является наилучшей установкой, собирающей мозговые процессы подростка в единое целое и направляющей их по общественно-нужным путям, в сторону от паразитных путей, т. е. в сторону и от полового паразитизма.

Но для того, чтобы эта пионерская сознательность была действительно могучим двигателем всего пионерского творчества, могучим борцом с ранней сексуальностью — для этого надо, чтобы элементы пионерского миросозерцания вкладывались в мозг подростка умеючи. Пресная, скучная «политграмота», рассказываемая корявыми приемами, выслушиваемая по принуждению, является одним из самых лучших друзей раннего полового разнуздания: от скуки — мост к половому.

Элементы пионерского мировоззрения надо получать не в заштампованных, опостылевших «лекциях», а в горячем, живом общении с детьми, в атмосфере их яркого интереса к этому идейному материалу, на почве совместных общественных дел, совместной борьбы. Борьба, преодоление, атака на врага — вот условия, без которых нельзя воспитать у подростка мощной целеустремленности.

Почему все чаще тянет многих из наших ребят в «подпольщину», в «нелегальные» журналы, в «закрытые» кружки? Потому, что там нет штампов, есть борьба, риск, неожиданное… Такой же формой нелегальщины является и «половая нелегальщина».

«Какие вы счастливые, — говорят нам часто подростки, — вам было с чем бороться, вы делали революцию, прятались с кружками на чердаках, скрывали под полом книжки! А нам-то скучно, делать уже нечего, бороться не с кем — все разрешается, чего вам не разрешали». И нашей задачей, задачей руководителей пионердвижения, вожатых в первую очередь, является доказать детям, что «не все сделано», что много еще страшного, отвратительного в жизни, что не так легко жить, что есть еще с кем и с чем бороться, на кого наступать.

В борьбе с контрреволюцией (внутренней и внешней), в наступлении на обывательщину, на бюрократизм, на невежество, на воровство — столько сейчас материала для борьбы, что и десяти жизней не хватит. Вот что надо нам уяснить сознанию подростков. Их возрастную тягу к борьбе, к трудностям, к героизму, к риску надо пустить на коммунистические, на пионерские рельсы: в правильно построенной пионерработе для этой борьбы, притом самой жестокой, материала сколько угодно.

Лишь таким путем будет выковываться с юных лет действительно мощная пионерски-коммунистическая целеустремленность, а из нее вырастет и здоровое половое содержание. Борьба за нормальную половую жизнь нашего массового подростка — это в первую голову борьба за действительную пионерскую сознательность детских масс.

19. О половом просвещении

Однако какое же место в этой системе пионерской сознательности занимает «половая сознательность» пионера, его половая осведомленность, «половая грамотность»? В этом вопросе, в вопросе о «половой грамотности» подростка далеко еще нет полного соглашения между различными научными работниками.

Особой «стыдливостью» отличается, конечно, буржуазия, защищающая по своему обычаю ангельское неведение ребят. Под этой «стыдливостью» скрывается присущий вообще буржуазии «страх истины». Чем больше и чем раньше будет знать человеческая масса вообще, тем «опаснее» для ее классово-политической сознательности, т. е. тем больше риска для прочности буржуазной власти.

«Того и гляди, сначала узнают о половой жизни, потом захотят, бесстыжие, узнать о боге, потом и до нас докопаются». Конечно, такая откровенная мотивировка тщательно скрывается буржуазной наукой, и «половую осведомленность» она запрещает детям под предлогом, будто ранняя осведомленность детей о половой жизни дает сильные толчки к раннему у них пробуждению половых чувствований. А потому «вплоть до окончания средней школы молчите о половом».

На самом же деле встречается как раз обратное: чем больше замалчиваешь перед детьми вопросы о половых проявлениях, тем хуже для детского полового развития. Атмосфера тайных запретов, нависшая от религиозных эпох над половой жизнью, является наиболее провоцирующим фактором для преждевременного, притом всегда уродливого полового развития. Чем больше скрываешь от детей, чем больше лжешь им и во лжи путаешься, тем сильнее болезненное детское любопытство и тем больше данных для искривления тех путей, по которым это любопытство дальше развернется.

Если с самых ранних лет, попросту год за годом, в процессе изучения ими природы и общества глаза их откроются и на половые стороны жизни, из этого ничего плохого не получится. Важно лишь, чтобы их знания в половой области не обособлялись от прочно усваиваемых ими общих сведений о жизни.

Ни в коем случае не следует создавать в детском мозгу особую главу о размножении, о половом, так как фактически этой особой главы и нет в науке. Явления размножения непрерывно связаны с материалами об изменении животных видов, с законами наследственности. Половая жизнь органически срослась со всем нашим телесным содержанием, которое вплетается всеми своими частями в половую жизнь и обратно. Нет особой главы о половой гигиене, которая входит как неразрывная часть в общую гигиеническую систему тела.

Точно так же и в общественной жизни нет особых уголков, специально занятых половым материалом. Вопросы семьи, брака, деторождения, воспитания, проституции — все это не изолированные половые вопросы, все это — неотрывные элементы всего огромного материала об общественном устройстве, общественной жизни; нет особой истории семьи, особой истории проституции и т. д., но имеется общая история развития социально-экономических форм.

Вот почему при дружбе нашей с детьми, при полном их доверии и при обязательном отсутствии ханжества и трусости с нашей стороны вся «половая энциклопедия», между прочим, нигде не выделенная особо, никак не заостренная, может оказаться в сфере их ведения до юношеских лет. Это тем более важно, что получив «половую грамотность» задолго до возрастного обострения полового вопроса, они гораздо спокойнее переживут свою критическую полосу, так как все основное в этой области они уже знают: ничего таинственного, сокровенного, неожиданного для них нет. А ведь именно незнание «тайны» толкает на раннее возбуждение.

Именно в этой предварительной осведомленности лежит еще одно ценнейшее обстоятельство: получив «половые материалы» на богатом фоне общественных знаний и впечатлений, на огромном поле исследовательских знаний о жизни природы, дети переключают свои «половые познания» в сторону общественных и природных знаний, чем сильно заостряют свою любознательность в этих грандиозных общих областях; это же в свою очередь отвлекает их от специального дальнейшего заостроения внимания на половых вопросах, так как последние приобретают для них не узкий, но общий интерес.

Таким образом, ранняя разумно поданная половая осведомленность не только смягчает напряженность полового развития, но и усугубляет, ускоряет темп общеисследовательского роста ребенка. Такова должна быть наша позиция в этой области.

Но как быть, — спросят меня вожатые, и спросят с полным правом, — как быть, если наши ребята по глупости или тупости воспитателей не успели получить эти знания заблаговременно и в рекомендованном вами, тов. Залкинд, разрезе? Наоборот, они получили знания свои о половом как раз в обратном уклоне — уродливо, запутанно, пополам с ложью и грязью! Или же вообще никаких знаний (Теперь этого почти не бывает! Подростки «много» знают! А.З.) не имеют об этом! Как же тогда быть, — спрашивает вожатый, — если в отряд являются такие путаники или «ангелочки» и если в связи с этим в отряде начинается «половая канитель». Молчать, бесстрастно выжидать, покорно сложа ручки, или предпринять нечто активное?!

Вопрос чрезвычайно ответственный, и разрешить его можно лишь с чрезвычайным трудом. Первым долгом все мы, коммунисты-педагоги, и в первом нашем ряду пионервожатые обязаны энергично атаковать нашу педагогическую реакцию и объявить беспощадную войну нашему школьному и родительскому ханжеству в области полового просвещения.

Без коренной перестройки всей советской педагогической политики в этом вопросе одни вожатые ничего не сумеют сделать. Не могут же они при несовершенной подготовке по обществоведческим и биологическим вопросам и при недостаточной своей педагогической квалификации, не могут же они заменять собою школу и тот обширный инвентарь знаний, который год за годом, незаметно в этой области должна давать школа! Конечно, нет!

Надо сдвинуть в этом вопросе с мертвой точки всю советскую школу. Надо в школе, рядом с антирелигиозным фронтом, создать и другой боевой фронт — борьбы с половым невежеством. Если учесть, сколько массового творчества пропадает благодаря половым изъянам с юных лет, изъянам, растущим в огромной их части под давлением полового невежества, если учесть это всерьез, — тогда фронт войны с подобным типом невежества мы действительно сделаем боевым.

И пионердвижение обязано энергично помочь нам в деле создания этого фронта. Лишь при таком общем разрешении вопроса о «половой грамотности» могут вожатые чувствовать себя достаточно вооруженными для проведения частичных поправок к системе полового просвещения; за всю же систему в целом приниматься им не следует — слишком много она требует времени, знаний, умения.

Однако поскольку мы не имеем пока еще этого общего разрешения вопроса о половом просвещении, как же поступать вожатым в каждом отдельном случае, когда появляется в отряде «половая канитель»? Молчание ведь бывает в таких обстоятельствах подчас гораздо вреднее, чем речь, хотя бы и неуклюжая. Каковы же права и обязанности вожатого по вопросу о вмешательстве в половую неграмотность пионеров?

Первым долгом вожатый должен иметь в сфере своего охвата педолога или педологически культурного педагога для совещания с ним по столь ответственному вопросу; на свой страх и риск вожатый ничего предпринимать не должен. При возможности он должен использовать того же педолога или опытного в данной области педагога не только для теоретического совета, но и для непосредственно-практического вмешательства в положение дела: как-никак, те педологически и педагогически более вооружены, чем начальный педагог-вожатый, тем более, что вопросы полового просвещения требуют специальной биолого-педологической подготовки, каковой у вожатого обычно нет.

Однако вожатый вооружен в одной области гораздо сильнее рядового педолога и педагога: он вооружен коммунистической целеустремленностью, которая необходима для вовлечения получаемых детьми новых знаний в здоровое общественное русло. Следовательно, меры, которые будут приняты по отряду, должны быть приняты совместно и педолого-педагогическим кадром, и вожатым по общему плану и при активности каждого из них. Каковы же должны быть эти меры?

В книге «Половое воспитание» я подробно говорил о мерах эпизодического просветительного вмешательства по половому вопросу. Повторять здесь это не стану, а выскажусь лишь сжато, почти тезисами.

Никаких публичных докладов и бесед в отряде по половому вопросу организовывать не следует ни при каких обстоятельствах. Эти доклады требуют целой серии предварительных и последующих мер, непосильных для обстановки и средств, которыми располагает отряд. Всякую подобную общую беседу надо рассматривать буквально как хирургическую операцию, а так как среда отряда мало похожа на обстановку хирургического кабинета, то, очевидно, от подобной операции придется воздержаться.

Если действительно половые недоразумения в отряде оказываются не единичными, но захватывают довольно широко коллектив отряда, отряд должен быть распущен и ребятишки из него небольшими группами или поодиночке должны быть размещены по другим отрядам.

К счастью, подобных тяжелых случаев почти не бывает (я лично с ними не сталкивался, несмотря на большой опыт), и половая путаница в отряде случается обычно по эпизодическому, единичному поводу. Вместе с педологом должен вожатый взять эти случаи на особый учет, внимательно к ним присмотреться, индивидуально подойти к запутавшемуся ребятенку, добиться его искренности и мягко растолковать ему что следует. В таких случаях молчать, конечно, нельзя — объяснить ребятенку основное надо, но предварительно вожатый (если педолога нет под рукою) должен получить основательную подготовку по вопросу, что и как следует говорить.

Мудрить в этой области, брать материал с «потолка», рубить сплеча вожатый не смеет. Вместе с тем, вожатый обязан помнить, что вообще одними словами, разъяснениями он половой путаницы ребят не выправит. Словами, объяснениями можно дать совет, можно попридержать ребят от повторных ошибок, можно дать им уверенность в себе (самое главное — не пугать, не создавать у детей паники и острого стыда, на что так падки многие вожатые), но всего этого мало. Надо дать выход для связанной активности детей, надо так перекроить работу, жизнь, быт отряда вокруг «путаников», чтобы по-новому их заинтересовать, активировать, отвлечь от ложного пути и переключить на пионерские рельсы.

Ведь в половой плен они попали из-за праздной энергии, которую отряд плохо использовал; надо исправить эту ошибку, энергию включить, — одними же сведениями по «половой грамоте» этого не сделаешь.

Мало ли ребят, хорошо и здраво ориентированных в «половой теории», однако если они слабо припаяны к детской общественности, энергия их все же продолжает праздно, неправильно распыляться и уходит на паразитирующие пути.

«Половое просвещение» отдельных путаников, чутко, осторожно проводимое, должно обязательно сочетаться с перестройкой всего воспитательного подхода к ним, должно привести к созданию для них новых объективных условий включения энергии: новых детских группировок, новых детских интересов, новых деловых планов и приемов работы и т. д.

20. Главные задачи вожатых в области полового воспитания

Мне известна часть вожатых, не удовлетворяющаяся, однако, всеми вышеприведенными советами. Они возражают: 1) значит, систематической этической и гигиенической пропаганды по половому вопросу вожатый в отряде вести не смеет, 2) значит, даже эпизодических лекций и докладов по половому вопросу вожатый проводить тоже не должен, 3) значит, во все свои сексуально-просветительные мероприятия вожатый обязан вовлекать педолога или педолога-педагога с основательной биологической подготовкой? Но все это, — говорят мои критики, — разоружает вожатого в одной из самых ответственных областей пионерработы, оставляя на нем всю ответственность и лишая его всякой инициативы!

Товарищи, внимательно читавшие все предыдущие десятки страниц книжки, должны поддержать меня и за меня ответить суровым критикам.

У вожатого, помимо полового просвещения, необозримое поле для колоссальной и непрерывной воспитательной инициативы во всех областях, предшествующих «половому вопросу», окружающих этот «половой вопрос». Не говоря «половой прозой», вожатый постоянно, месяц за месяцем, всеми своими действиями по отряду обслуживает на одном из первых мест именно систему здорового полового воспитания:, здесь и вопросы идеологии, и этика, и коллективизм, и закалка, и дисциплина, и рабочий план, и рабочие процессы — разве всего этого мало?

А ведь именно это и есть самое главное в системе пионерского полового воспитания. На этом блестящем сочетании влияний специальные «словесные разъяснения» по половому вопросу занимают поистине ничтожное место. Мало того, если подростки не получили задолго до того основательной и разумной осведомленности в половой области (это и есть идеал систематического полового просвещения; см. выше), сейчас запоздалыми и частичными, узкими объяснениями многого все равно не достигнешь.

Поэтому жаловаться на урезку инициативы вожатых не приходится. Да ведь наши советы в итоге и не закрывали рта вожатым даже и по этому узкому вопросу. Вместе со специалистами, при их содействии и здесь возможности для активности вожатых достаточно обширны: и в осторожных личных беседах с подростками-путаниками, и в еще более осторожном инструктировании активистов для помощи себе при проведении оздоровляющих мер, и в беседах с родителями, и в указаниях, извещениях, направляемых в школу, где учится данный ребятенок (там тоже должны принять меры). Разве всего этого мало?

Тем более, что умелый вожатый в своих общих беседах с отрядом, затрагивая вопросы пионерской этики, плана работы, лагерных перспектив и пр., имеет возможность, между прочим, не выпячивая особо, коснуться вскользь и некоторых больных вопросов по отряду в области пола; в такой подаче — осторожной, незаметной, умелой — возможности вреда сведены к минимуму. Незачем в этой сложной и тяжелой области гоняться за максимумом: ведь для операции нужен стаж, нужна особая подготовка.

Конечно, имеются в природе «чудо-вожатые», способные провести серию просветительных бесед не хуже «высокоответственного» педолога (не всякому педологу доверишь это выступление!), но много ли у нас таких вожатых? И конечно, не для них я пишу эту брошюру, так как, очевидно, они в данной области подкованы чрезвычайно крепко. Однако не сам вожатый должен решать, принадлежит ли он к этим «чудо-исключениям», — здесь возможны и самомнение и наглость (вспомните случай в Т.): решать это должны те, кто действительно всерьез знаком с вопросом, — они лишь дадут санкцию «чудо-вожатому». Иначе возможны грубейшие, опаснейшие ошибки.

Благополучно ли у нас в половом секторе пионерского движения? Сколько бы злостных измышлений ни сочиняли наши враги, мы можем вполне уверенно заявить, что за судьбы полового здоровья детской пионерской массы нам теперь опасаться нечего. Временные и частичные осложнения в этой области, связанные с острым периодом революции (1919–22–23 гг.), сейчас отошли в прошлое, и в общем широкая детская масса может быть причислена к категории нормально развивающейся в половом отношении.

4–5 лет назад в этой сфере было далеко не так благополучно. Ломка семьи и старой этики, в том числе и той главы ее, которая относится к половому вопросу, дезорганизация массовой школы и потеря ею способности влиять на детей, широко развернувшаяся детская беспризорность, как юридическая, так и фактическая, вовлечение детей в стихию улицы — все это, конечно, за минувшие годы не могло не отразиться на бытовых навыках ребятишек, в том же числе и на половых их установках.

По мере укрепления социалистической экономики, ликвидации военных фронтов, оздоровления общего быта, усиления темпа культурного развития масс дети постепенно освобождались от давящего на них влияния тяжелых сторон переходного периода. Очистились они и от половой накипи последнего.

Если сравнить в области полового среднего городского (да и деревенского тоже) подростка 14–16 лет в 1920–23 гг. и сейчас, разница будет огромная: сейчас нет того богатого сексуально-порнографического словаря, который часто приносили с собою некоторые детишки с улицы, нет того цинизма, нет афиширования своего полового опыта, которым гордились некоторые наши ребятишки 6–7 лет назад.

Нет и того широкого раннего онанизма, ранних «браков», которые встречались тогда во много раз чаще. Больше взаимной чуткости, товарищеской деликатности. Чрезвычайно выросло здоровое детское общественное мнение в области полового вопроса: суровый коллективный контроль, меры по обузданию отдельных товарищей, более здоровая общая система школьных и внешкольных отношений между детьми разных полов.

Ясно, что для серьезного беспокойства на этом участке бытового и педагогического фронта оснований нет, сколько бы ни кликушествовали, сколько бы ни лгали наши враги или паникеры (которые подчас не лучше открытых врагов).

Однако и для благодушного успокоения тоже нет никаких оснований. В массовой советской семье очень еще далеко от атмосферы идейно-педагогического благополучия: на подростка действуют сразу несколько сред, взаимно враждебных: отец — коммунист, мать — религиозная, тупая женщина; коммунистическая воспитательная среда пионеротряда и злейшая обывательщина дома; коммунистический детский фронт и реакционные установки обывательского фронта (мещанский район, деревня и т. д.).

Ясно, что в этой грызне различных сред не всегда может воспитаться этически-бытовое равновесие ребят, не всегда могут создаться устойчивые общественно-творческие доминанты (яркие установки), а отсюда далеко не всегда возможно в такой обстановке и половое равновесие детей: слишком много данных для вреднейших переключений детской энергии на пути паразитизма.

Далеко не благополучно и со школой. Она еще далеко не устоялась социалистически, массовый педагог еще далеко не полностью перестроился, методы работы еще далеки от серьезной их реформы. На педагогов влияет и широкая обывательщина, но не минует части их и педагогическая обывательщина, которой в нашей современности хоть отбавляй: взять хотя бы подозрительную вялость школы на антирелигиозном фронте, «пугливость» на фронте полового просвещения и т. д.

Коммунистическая установка отрядов сталкивается с влиянием на пионера, идущим из «пестрой» среды школы, и в итоге снова колебания, которые тотчас же перекидываются и на половую жизнь (согласно уже знакомому нам закону: все, что у подростка ведет к неуравновешенности, обязательно толкает к половым отклонениям).

Да и наши собственные приемы в области пионерработы так ли уж блестящи? Всегда ли они организуют, интересуют детей, всегда ли создают у них активные общественные установки? При этом еще надо учесть, что сегодняшняя пионерработа пока очень далека от захвата под свое влияние всей внешкольной жизни пионерской детской массы. Кроме отряда дети вне школы и вне семьи попадают в лапы обывательского, вредно возбуждающего кино, в объятия бульварно-халтурной беллетристики, разжигающей либо авантюрно-бандитские, либо грубо чувственные установки (в том числе и половые).

Вполне очевидно, что лучший наш педагог и общественник — вожатый — не может исчерпать свою задачу по половому воспитанию одной лишь работой по отряду. Иначе это было бы однобоким, механическим подходом к делу. Как нельзя в пионердвижении отрывать половое воспитание от всей прочей системы воспитательной работы, так нельзя пионермероприятия в этой области откалывать от всей системы влияний и мер, которые опрокидываются на пионера из окружающей его широкой и узкой среды (район, общежитие, предприятие, школа, семья и т. д.).

Вожатый обязан быть в непрерывном и тесном контакте с этими средами, конечно, в пределах своих возможностей; обязан работать с этими средами, а не только с отрядом, иначе ценные плоды отрядной работы будут захлеснуты путаницей и грязью «сторонних» вмешательств.

Надо знать, что творится в тех школах, в которые входит основная часть пионеров данного отряда. Какова там общественная атмосфера, как там работает и насколько влиятелен, авторитетен форпост? Каковы там отношения между детьми, в том числе и детьми разных полов, каков тип преобладающих ребячьих интересов, каковы наиболее активные группировки, кружки? Каков педагогический коллектив школы, его политическая, бытовая, методическая установка? При этом особый интерес представляют обществоведы и работники по литературе, дающие основную социально-идеологическую направленность всем прочим школьным предметам.

Чем хуже поставлены в школе именно эти дисциплины, тем вреднее вмешательство школы в работу, проводимую над детьми пионеротрядом и тем опаснее работа школы над половым содержанием ребят. Ведь между общественной установкой ребят (создаваемой также, конечно, и обществоведческими материалами школы) и половым их развитием — теснейшая и прямая связь: чем хуже с первой, тем хуже со вторым.

Пионервожатый должен войти в дружеское деловое соприкосновение с наиболее его интересующими школами, связаться с лучшей частью их педагогического кадра и с общественно-крепким детским активом их для вовлечения этой влиятельной среды в общую с отрядом работу по воспитанию, т. е. по половому воспитанию. При этом ряд мер, непосильных для одного вожатого, окажется, однако, совместно со школой им осуществлен: усиление интереса пионеров к учебным вопросам, к общественно-полезной работе школы, к детскому самоуправлению, поправки в постановку систематического полового просвещения и т. д.

Эта совместная работа укрепит позицию вожатого в его отряде во всех областях работы и, в одну из первых очередей, в области полового воспитания.

Не менее важна для полового воспитания пионеров тесная связь вожатого с родителями пионеров. Те уродливые наросты в половой области детства, которые выращиваются семьей, далеко не всегда питаются одной лишь тупой обывательщиной родителей. Сплошь и рядом семейный источник детских половых уродств имеет свои корни в элементарной педолого-педагогической безграмотности родителей, с которой они и сами охотно повели бы борьбу, если бы знали пути ее и приемы.

Вожатый должен сыграть роль застрельщика и организатора этой родительской борьбы с половым невежеством, должен заинтересовать семью педагогической значимостью полового вопроса в детстве, должен вовлечь педологов и серьезных общественников в боевую пропаганду по вопросу о бытовой и педагогической перестройке подхода к половому воспитанию.

Если вспомнить, как богато связан сектор полового воспитания со всей системой пионерского воспитания в целом, то очевидно, что захватив семью в сферу влияния по этому вопросу, мы тем самым способствуем многообразному дальнейшему внедрению вожатого в наиболее ответственные области семейного быта.

Родителей можно перестроить, исходя из их практической заинтересованности; половой же вопрос в детстве — один из наиболее острых практических вопросов семьи; он притянет к себе родительское внимание, и, если умело его ставить (совместно с педологом и т. д.), сфера родительского интереса может расшириться и до прочих областей пионерской работы.

Таким же образом в поле внимания и влияния вожатого должны быть и прочие, помимо отряда, внешкольные впечатления детей: клубная работа их (внеотрядная), посещения театров и кино, чтение, спорт. Чрезвычайно важно, чтобы эти ответственнейшие внешкольные педагогические влияния оказались в сфере максимального руководства отряда: рекомендованные списки литературы, пьес, картин, помощь по добыванию материалов для реализации этих списков (книги, билеты и т. д.), совместное посещение пьесы и коллективное ее обсуждение и т. д.

В указанных внешкольных секторах детского быта, большей частью не организованных, содержатся огромнейшие опасности для развития чувственной стороны подростков, т. е. и полового их быта, по в этих же секторах при правильной их организации нами скрываются залежи исключительных творческих богатств.

Вот почему именно вожатые, больше всего ответственные за коммунистическое здоровье детей (т. е. в значительной части и за половое их здоровье), должны оказаться боевым авангардом по борьбе за оздоровление внешкольных влияний на массовое детство.

Вожатые вместе со всей партийно-комсомольской общественностью должны беспощадно воевать с развращающей литературой, с глуповатыми и гнусноватыми кинофильмами, с азартом в спорте. Вожатые должны устраивать самые ударные рекламы всему тому новому и действительно здоровому, что встречается уже у нас в этой области, несмотря на ряд начальных несовершенств в этом новом. Больше внимания вожатых к детскому театру и кино, к детским выставкам и музеям (которых еще нет!), к детской литературе, к художественной деятельности самих детей.

Если отдельные вожатые скажут, что их дело — только пионерская работа, только пионерская литература, пионерские пьесы, — особой похвалы подобный метод мышления не заслуживает. Можно ли изучить и организовать социалистический сектор нашей экономики без учета и без мощного вмешательства также и во внесоциалистическую экономическую область? Очевидно, нет. Совершенно нельзя также изолировать систему чисто коммунистического воспитания, т. е. пионерскую систему, от прочих областей влияния на пионерские массы: иначе все, что сделает отряд, вне отряда будет разрушено.

21. О целеустремленности самих вожатых

Главное для вожатого, без чего не будет расти и крепнуть пионерработа, это — осознание им в себе общественного воспитателя. Вожатый должен понять, что он принадлежит к ответственнейшей части педагогического кадра — иначе он не смеет быть вожатым.

Сплошь и рядом, когда нечем общественно нагрузить комсомольца, когда он не занят ни по экономлинии, ни в культобласти, его направляют тогда в качестве «свободного» на пионерработу. Кандидат в вожатые недовольно поморщится, попытается отвильнуть, а затем уже волей-неволей отправляется выполнять навязанную ему «повинность». Редки разве у нас такие «вожатые»?

Отвратительнее, опаснее подобного способа подбора вожатческого кадра трудно себе представить. В итоге деятельности таких «вожатых» неудивительно, что многие пионеры разочаровываются в своих отрядных начинаниях, бросают движение и перебрасываются в самую гущу ребячьей обывательщины, в том числе и обывательщины половой.

Первое, что должно глубоко внедриться в сознание вожатого, это то, что он — педагог, что он имеет ответственнейшее дело с детьми, притом в наиболее опасном возрасте созревания человека. Поэтому, каким бы блестящим общественником, хозяйственником, организатором и т. д. и т. д. он ни был, всего этого мало: в пионерработе он обязан быть и педагогом, педагогом-общественником, педагогом-коммунистом в первую очередь.

Таким образом, в пионердвижении перед ним возникает совершенно новая задача, к которой он прежде не готовился, которая, быть может, ему не по вкусу, и этого всемерно надо избегать. В вожатые должны идти из комсомола наиболее умные общественники, имеющие стаж пропагандистской и педагогической работы, должны идти с активной, боевой охотой, зная, что их ждет в отрядах, подготовившись к своему новому делу.

Опаснее всего для пионердвижения, что в комсомоле, по крайней мере, в массе его, царит пренебрежительное отношение к педагогической работе. Отчасти в этом повинны и так называемые объективные условия (вялая перестройка школы, хрупкое материальное положение педкадра), отчасти же в этом повинен и сам комсомол, слабо воспитывающий в своей массе вкус в педагогике.

Если бы наша молодняцкая, наиболее общественно свежая масса действительно всерьез поняла, как много социалистической силы может творить в советских условиях педагогика, тяга к педагогической работе в комсомоле была бы гораздо более мощной. Но этого еще не знают, педолого-педагогическая пропаганда в ВЛКСМ лишь зарождается, и отсюда неудивительно, что среди пионервожатых накопляется значительный слой случайного, «приклеившегося сбоку» элемента, и вряд ли он сумеет справиться с теми указаниями, которые в сфере полового воспитания прочтет в этой брошюре, — это будет ему либо не по силам, либо не по вкусу.

Я обращаюсь не к этому слою (надеюсь, немногочисленному), а к действительным вожатым, настоящим и будущим, всерьез, с охотой к делу, с любовью к детям, при остром чувстве ответственности идущим на свою большую работу по созданию социалистического человека. Им надо многое сделать для собственного перевоспитания.

В первую очередь вожатый должен овладеть в основном педагогической грамотой. Он должен понять и усвоить основные законы развития детского организма, основные качества детей тех возрастов, с которыми он работает, и основные приемы, необходимые для непосредственного изучения этого детского материала в процессе работы над ним. Вожатый должен понимать, какие изменения возникают при его влиянии в детском организме, в психофизиологии ребенка, должен научиться улавливать эти изменения, внимательно их учитывать и менять приемы работы согласно материалам этого учета.

Ведь во всякой педагогической работе мы не только создаем социально ценный продукт (специалиста, общественника и т. д.), но и перестраиваем ею весь организм, и нам необходимо постепенно сопоставлять социальную продукцию нашей работы с биологическими изменениями в обрабатываемом нами человеке; иначе, испортив организм, мы погубим и желанную социальную продукцию. Вожатый тем самым должен быть педагогом, работающим на педологической основе, в частности, без этого основного положения система полового воспитания, которую прорабатывала наша книжка, будет для вожатого совершенно недоступной.

Однако понимать индивидуального ребенка для методики пионерработы еще недостаточно. Именно коммунистическое воспитание, и только оно, строит свою систему на основе коллективизма взамен старого индивидуалистического подхода, господствовавшего в эксплуататорской педагогике. Коллектив качественно преображает индивидуального ребенка, да и сам коллектив представляет собою не механическое сочетание отдельных ребят, но качественно совершенно новую реальность, с особыми проявлениями и особыми приемами влияния на нее.

Между тем коллектив совершенно не был изучен буржуазной наукой (у нее не было «аппетита» на коллективизм), мы почти не знаем ни законов, по которым развертывается поведение всего коллектива и отдельных людей, входящих в него, не уяснили еще правил, по которым следует организовать коллективное поведение и руководить им. Однако именно эти законы и правила — основа основ пионерского воспитания и, как мы видели выше, основа основ всей системы полового воспитания в пионерработе.

Поэтому вожатому вместе с педологами пионеротрядов предстоит полезнейшая и не виданная еще в истории мировой педагогики задача: уловить внутреннее содержание детского коллективизма, этапы и внешне-внутренние стимулы (причины) его развития, способы его организации и приемы для использования его влияния на отдельных ребят и на детские группы. Без пионервожатых эта исходная область коммунистической педагогики не будет изучена, но вне этого пионерработа останется без стержня, т. е. стержня лишится и половое воспитание.

Пред пионервожатым среди других крупнейших задач стоит еще одна, чрезвычайно своеобразная, может быть, даже несколько неожиданная для нашего читателя: способствовать максимальному психологическому уравниванию ребятишек обоих полов, т. е. в дальнейшем и человечества, резко разделенного пока на две половины по половому признаку. В этом грубом половом разрыве кроме чисто физиологических причин, далеко не главных, основную роль играла отвратительная система распределения труда в эксплуататорском обществе со всеми отсюда вытекающими суевериями, предрассудками, рабскими установками и т. д.

Коммунистическое воспитание и авангард его — пионерское движение — впервые призваны максимально психически уравнять оба пола в среде трудящихся. Производственно это уже давно сделано эксплуататорской экономикой.

Вожатые должны собрать и соберут еще непочатый, исключительной ценности материал о действительной творческой ценности растущей женской психики в условиях правового и трудового равенства, должны способствовать быстрейшей ломке «господского» отношения мужчины к женщине и, обратно, рабского унижения женщины перед мужчиной.

На вожатом лежат огромные задачи, и вожатый их выполнит.